– Меня зовут Фёдор Радугин.
Голос грубый, мощный, сильный.
– Какое у вас звание? – вдруг спросил Андрей.
– Майор. По рангу Всемирной Федерации – капитан третьей степени.
Этот вопрос Андрей задал, заранее зная на него ответ. Внешность Радугина идеально подходила под облик военного человека.
– Да сядьте вы!
Андрей встал, предлагая своё на место на скамейке. Василий и Валентина поднялись следом.
Майор не двинулся с места.
Вдруг откуда-то (и опять никто не заметил откуда) появилась точно такая же, как и раньше тумбочка на колёсиках. Только сейчас она подъехала к майору сзади, и он просто-напросто сел на нее. Тогда Андрей, а за ним Василий и Валентина, тоже сели на прежнее место.
– Вы сказали, что недавно демобилизовались из Вооружённых Сил? – глядя Андрею в глаза спросил Радугин.
– Так точно! – по-военному ответил Андрей.
– Сколько времени вы пребывали в Вооружённых Силах?
– Как обычно, два года.
– В каком возрасте поступили туда?
– Призывался… Это называется, призвался. В восемнадцать лет. А что это вы так интересуетесь Советскими Вооружёнными силами? – хмуря брови, спросил Андрей. Однако майор Радугин в открытую игнорировал его вопрос.
– Что сегодня за день? – вдруг, ни с того ни с сего, спросил он.
– Пятница – ответил Андрей настороженно глядя на собеседника.
– А число? – не замечая этой настороженности, продолжал допрос майор.
– Двадцать четвёртого июня.
– А год какой?
– Вы что, нас за идиотов принимаете? – на этот раз возмутился Андрей.
– Нет – спокойно ответил Радугин и продолжал настаивать на своём – Так какой сейчас год?
– Одна тысяча девятьсот восемьдесят третий – чеканя каждое слово, с возмущением проговорил Андрей.
Майор, двигая лишь глазами, обвёл всех присутствующих взглядом, на мгновение задержавшись на каждом, и вернулся опять к Андрею. Ничего нельзя было прочесть по его лицу. Как было оно монументально – строгим вначале, таким и оставалось.
– Да – наконец произнёс он, после, довольно длинной, паузы – Действительно, сегодня двадцать четвёртого июня. Но не пятница, а вторник.
– Может у вас и вторник, а у нас пятница – решив, что его разыгрывают ответил Андрей. Но Радугин был серьезен, как и раньше. Он опять выждал паузу и опять произнёс глядя Андрею в глаза.
– Да, в одна тысяча девятьсот восемьдесят третьем году, двадцать четвёртое июня была пятница. Но сейчас две, я повторяю, две тысячи девятьсот восемьдесят третий. И в этом году, двадцать четвёртого июля – вторник.
Андрей и майор молча смотрели друг другу в глаза. Один не знал, как реагировать на такую новость, а другой ждал хотя бы какой-то реакции.
