Зидерман неожиданно замолчал и задумался. Вдруг он резко повернул голову к Андрею и начел говорить быстро, почти полушёпотом, вцепившись взглядом в его лицо.
– Андрей, я ведь в жизни не такой. Правда. Я по натуре человек не рисковый, на отчаянные поступки не способный. Я не оканчивал военное училище, я окончил институт народного хозяйства. Моё дело – экономика и финансы. Сюда я попал случайно, по протекции друга моего отца, майора Пышкина, и на участие в боевых действиях не подписывался. С теперешним рассудком, на то время, я поступил бы совсем по другому: тихонько отполз к балке и кустами дал «дёру» со всех ног. Но тогда…. Я не знаю, это, наверно, от того что я ударился головой. Короче – я действовал расчётливо, чётко и смело! Спокойствие полнейшее, ясность мысли, пульс и давление в норме. Я смотрю в прицел. Оптика – отличная. Все и всё как на ладони. Навожу перекрестие прямо в сердце. Нажимаю на курок. Выстрел. Потом снова перекрестие, курок, выстре, перекрестие, курок, выстрел… И так четыре раза подряд. Всё в цель. Легко и просто, как в компьютерной игре. Трое успели спрятаться. Я жду. Один высовывает из-за камня автомат и даёт очередь, но в совершенно другом направлении. Потом чуть приподнял голову и снова назад. И вдруг я понимаю, что солнце находится с моей стороны! Им солнце в глаза, они меня не видят, зато я их вижу хорошо. Вторая его очередь была короткой и тоже наугад. Потом вижу, снова медленно высовывается голова. Лоб…, глаза…. Я даже винтовку не трогал. Его глаз сам влез в перекрестие. Остались двое. Через какое-то время у одного не выдержали нервы: он встал и побежал. В него даже не интересно было стрелять. Второй сидел долго и не высовывался. Я тоже никуда не торопился. Наконец тот начал передвигаться ползком. Я его поймал в прицел между камней и «засадил» под ребро. Но потом, Андрей, со мной начало твориться что-то страшное: я встал, достал свой табельный пистолет, подошёл к каждому лежащему на земле и выстрелил в голову. Вот так вот, цинично, не зная даже жив тот или мёртв, подошёл и выстрелил.
– Всё правильно – сказал Андрей – контрольный выстрел в голову.
Старший лейтенант сидел с остекленевшим взглядом и не слышал его.
– Последний был жив – всё с тем же застывшим взглядом продолжал Зидерман – Когда я наставил на его пистолет, он расслабился, закрыл глаза, приготовился к смерти. И я не нажал на курок. И не потому, что мне стало его жалко. Наоборот! Я его оставил в живых, что бы тот помучился.
