Аркана высадили, и машина покатила дальше.
— Куда? — спросил водила.
— Рули в контору… — вяло распорядился Крюк.
Некоторое время помалкивали, потом Шварц предложил:
— Надо поискать мужиков, которые с Серым или со Шмыглом работали. Может, подмогнут насчет этого Механика…
— Не в Механике дело, — проворчал босс. — Ну, отыщем его, кокнем, а толку? Он пешка, киллер. Другого найдут. Можно и Коня со Шкворнем замочить, но это тоже проблему не решит. Тут выше надо брать. А кто за Шкворнем стоит? Неизвестно. Сам он на такой беспредел не пойдет — это ясно. Он шестерня козырная, над ним обязательно кто-то должен быть, как бы он тут из себя авторитета не корчил.
— Может, Булка? — прикинул Шварц.
— А чем мы ей дорогу перешли? Ничем. Мы ж ни булочками, ни тем более маком не занимаемся. Мирно стрижем автобизнес, извозчиков подстраховываем, чуть-чуть водочку толкаем. Все четко и по понятиям, свой огород бережем, а на чужом не писаем.
— Но ведь бывает, когда кому-то неймется? Например, кто-то от большой жадности захотел и наши крохи покушать. Настропалил Булочку, а она и распорядилась…
— Не похоже это на нее. Она ведь, по большому счету, никаких лишних переделов не любит. После того, как Хрестного пописали, по области крупные крыши ни разу не разбирались. Витя Басмач — при своих, Шура Казан — в мире и согласии, Леха Пензенский — без проблем…
— Коля Бегемот, помнится, возбухал, — заметил Шварц.
— Ну кто такой, е-мое, этот Бегемот? — ухмыльнулся Крюк. — Пятнадцать стволов, в лучшем случае. Ему дали Благовещенский базар — и все, хватит выше крыши! Возбухать он может сколько угодно — талии у него нет, как в песне поется. Но чтоб он на нас всерьез потянул — ни фига не поверю. Он же знает, что это плохо кончится — и не «по морде чайником», а гораздо хуже. Тем более Светуля его ни за что не благословит.
— Тогда кто же, блин?
— Кто-то со стороны. Либо этот кто-то хочет в область втиснуться и показать, будто он такой крутой по жизни, что кого хошь через хрен кинет, либо это вообще политика затесалась…
— Политика? Мы-то тут при чем? — искренне изумился Шварц. — Мы ж не за большевиков и не за коммунистов. Да и демократы нам в принципе по фигу…
— Приятный ты парень, Шварц, — вздохнул Крюк, — но очень простой и наивный. Думаешь, если я или ты в Госдуму не выбираемся или за мэрское кресло не боремся, то через наши трупы политику сделать нельзя? Еще как можно. Обрати внимание, как этот козел драный, то есть Шкворень, ответил на вполне резонный вопрос Еремы-Механика насчет того, почему надо все так громко делать. Шкворень сказал: «Чем шумнее, тем лучше!» Усек, юноша?! Стало быть, дело не в том, что лично меня надо грохнуть, а прежде всего в том, чтоб произвести шум. И не только чисто взрывной, должно быть, а и общественный. Доходит, а?
