– Ааграгаах… – скорбно изрек Детрит.
– Совершенно с тобой согласен. Только, пожалуйста, осторожнее, ты мне все сапоги заплевал, – попросил Ваймс.
– Это типа, – Детрит взмахнул гигантской лапой, – ну, такая штука, которая вот сюда приходит. – И он гулко похлопал себя по мощному заду. – Ааграгаах. Ну, типа… Сначала ты видишь маленькие камушки, они катятся и катятся, и ты вдруг понимаешь, что вот-вот прямо тебе на башку сойдет огромный оползень, но бежать уже поздно. В общем, эта твоя понималка и есть ааграгаах.
Некоторое время Ваймс размышлял, безмолвно шевеля губами, точь-в-точь как Детрит.
– Ты, наверное, говоришь о предчувствии? – догадался наконец он.
– Угу.
– Забавно звучит по-тролльи. Интересно, почему вы так это назвали?
Детрит пожал плечами:
– Может, потому, что именно так ты орешь, когда тебе в заднее место врезается тысячетонная глыба?
– Предчувствие… – Ваймс потер подбородок. – Ну да. У меня-то этих предчувствий хоть отбавляй…
«Оползни и лавины… – подумал он. – Все тихо, мирно, красиво, кругом падают снежинки, легкие как перышко, – и вдруг вся гора начинает ползти на тебя…»
Детрит лукаво покосился на Ваймса.
– Я слышал, некоторые говорят, мол, ты тупой, как Детрит, – проговорил он. – Но я-то завсегда сумею определить, откуда ветер дует.
Ваймс посмотрел на своего сержанта с внезапным уважением.
– И откуда же он сейчас дует?
Тролль многозначительно постучал по шлему.
– Все элемвентарно, – сказал он. – Видите, сэр, наверху всякие петушки, дракончики, другие зверюшки? И еще этот бедняга, ну, что на крыше у Гильдии Воров? Надо ж только на них глянуть – они все и укажут. Ума не приложу, и откуда они это знают…
Ваймс слегка расслабился. Для тролля Детрит был не так уж и глуп, по уровню интеллекта он находился где-то посредине между каракатицей и канатоходцем, зато на него всегда можно было положиться в одном: Детрит никогда не усомнится в целесообразности твоего приказа.
Детрит подмигнул.
– А еще мне это напоминает те времена, когда берешь дубину побольше и идешь вместе со всеми слушать рассказ о том, как дедушка еще тролленком бил проклятых гномов, – жизнерадостно сообщил Детрит. – Что-то такое носится в воздухе, а, сэр?
– М-м… да, пожалуй… – протянул Ваймс.
Сверху захлопало. Ваймс вздохнул. Сообщение.
С почтовым голубем.
Перепробовали уже все средства. Задействовали драконов – они взрывались в воздухе; бесенята имели привычку жрать письма; да и задумка с масляными семафорными шлемами тоже не удалась – на ветру огоньки гасли. Но в один прекрасный день капрал Задранец подметила, что анк-морпоркские голуби в результате многовекового гнета со стороны городских горгулий достигли необычайных интеллектуальных высот и стали гораздо умнее своих собратьев, обитателей спокойных мест. Впрочем, не особо выдающееся достижение – бахрома, появляющаяся на отсыревшем старом хлебе, как правило, и то более разумна, чем большинство голубей.
