– Так что ты хочешь спросить, Шнобби?
– Это насчет моей… сексуальности.
Ангва промолчала. Дождь тяжелыми каплями колотил по плохо подогнанному шлему Шнобби.
– Думаю, пришло время посмотреть правде в глаза, – пробормотал Шнобби.
Ангва вновь прокляла свое чересчур живое воображение.
– И, э-э… как ты намереваешься это сделать, Шнобби?
– Ну, я выписал всякие штуки. Крема и прочее.
– Крема, – бесстрастно повторила Ангва.
– Ну, чтоб втирать, – подсказал Шнобби.
– Втирать.
– И еще такую штуку, с которой можно по-всякому, ну, упражняться…
– О боги…
– Что-что?
– А? О-о… Да нет, ничего, просто подумалось кое-что. Не обращай внимания, продолжай. Ты что-то говорил про упражнения?
– Угу. Чтобы укрепить бицепсы и так далее.
– Ага. Упражнения. В самом деле?
Чтобы что-то упражнять, нужно что-то иметь, а бицепсов у Шнобби никогда не было. Прежде всего потому, что им не к чему было крепиться. Строго говоря, предплечья присутствовали (руки ведь как-то присоединялись к плечам), но больше сказать о них было нечего.
Острое, смешанное с ужасом любопытство побудило ее спросить:
– Но зачем, Шнобби?
Он застенчиво опустил глаза.
– Ну… понимаешь… девушки и все такое…
К своему несказанному удивлению, Ангва увидела, что Шнобби краснеет.
– Ты имеешь в виду, что… – начала было она. – Ты хочешь… ты ищешь…
– О нет, я хочу не просто… ведь если хочешь что-то сделать как следует, ты должен… ну, то есть нет, – с легким упреком промолвил Шнобби. – Я к тому, что когда становишься старше, ну, понимаешь, начинаешь задумываться о доме, семье, чтобы был рядом кто-то, с кем бы идти рука об руку по ухабистой жизненной дороге… Гм, Ангва, у тебя почему-то рот открыт.
Рот Ангвы резко захлопнулся.
– Но я как будто вообще не встречаю девушек, – продолжал Шнобби. – То есть я их, конечно, встречаю, но, завидев меня, они сразу же убегают.
– Несмотря на крема.
– Точно.
– И на упражнения.
– Именно.
– Н-да, вижу, ты сделал что мог, – подтвердила Ангва. – Вроде бы все было правильно, но… – Она вздохнула. – Слушай, а как тебе Стамина Хламз, ну, та, что с улицы Вязов?
– У нее деревянная нога.
– Да-да, конечно… Тогда, может, Верити Колотушка? Очень милая девушка, продает с тележки угрей на Заиндевелой улице.
– Верити? От нее воняет рыбой. К тому же она косая.
– Зато у нее собственное дело. И она готовит лучшую похлебку из угрей в Анк-Морпорке.
– И косит при этом.
– Это не совсем косоглазие, Шнобби.
– Может, и так, но ты поняла, о чем я.
Ангва кивнула, признавая собственное поражение. Верити страдала запущенным случаем противоположного косоглазия. Каждый ее глаз испытывал острый интерес к близлежащему уху, и, разговаривая с ней, ты чувствовал себя несколько неловко: казалось, будто Верити вот-вот уйдет направо и налево сразу. Но что касалось потрошения рыбы, тут ей не было равных.
