Они наступали, потому что такова традиция восстаний — наступать на врага. Остановись они перед отелем, там, на тротуаре, заставленном круглыми столиками кафе, их всех бы перестреляли в ярком свете солнца. Героизм, который только подделывается под героизм, ни к чему не приводит. Пуч любил стойкость, вот почему он любил этих людей, которые падали мертвыми. Он был потрясен. Одно дело драться с несколькими жандармами, чтобы захватить государственное золото, другое — взять отель «Колумб», но даже его скромного опыта было достаточно, чтобы понять, что у наступавших не было ни точных целей, ни согласованности в действиях.
На асфальте широкого бульвара пули подпрыгивали, словно насекомые. Сколько окон! Пуч сосчитал окна отеля: больше сотни; ему показалось, что в буквах «о» огромной вывески на крыше — COLON[25] — торчат пулеметы.
— Пуч!
— Ну что? — почти враждебно ответил он лысому человеку с седыми усами: сейчас у него потребуют приказаний, но все, что было в нем основательного и надежного, отказывалось их давать.
— Пошли?
— Подожди.
Небольшие группы людей все еще пытались пробраться на площадь. Пуч велел своим остановиться; ему верили и ждали. Чего?
Новая волна — служащие в белых воротничках и даже в шляпах — хлынула из улицы Кортесов и рухнула на углу улицы Грасия, подкошенная огнем пулеметов с башни отеля «Колумб» и с «Эльдорадо».
Над распростертыми телами и лужами крови светило солнце.
Пуч услышал первый орудийный выстрел. Если это орудия рабочих, можно считать, что отель взят, но если это орудия войск, идущих из казарм на площадь, тогда сопротивление народа, как и в тридцать третьем, как и в тридцать четвертом…
Пуч бросился к телефону: только два орудия, и те фашистские.
Он собрал своих людей, в первом же гараже усадил их на грузовики и помчался под деревьями, распугивая воробьев.
Оба семидесятипятимиллиметровые орудия находились на огневой позиции с двух сторон широкого проспекта, который они полностью простреливали. Перед орудиями стояли солдаты, на этот раз в штатских брюках, с винтовками и пулеметом; позади — еще больше солдат, около сотни, но, кажется, без пулемета. Проспект кончался метрах в двухстах за орудиями, пересекаемый под прямым углом другой улицей. На Т-образном перекрестке — портик, из-под портика стреляла тридцатисемимиллиметровая пушка.
Пуч послал несколько человек разведать, сколько солдат прикрывает там артиллеристов, и расставил своих людей на перпендикулярной к проспекту улице.
