Он ничего не знал про бывших кукол, который покойный Варрава называл Синей Мальвой и Антропосом, но выступление господина Перо, смертельно-опасного паяца в белоснежном балахоне, под которым скрывались зазубренные когти, он запомнил хорошо. Не хуже, чем театральный дебют самого Бруттино. Даже этой парочки бывших актеров хватит, чтоб оторвать ему голову, что уж говорить, если шайка заявится в каморку папаши Арло в полном составе?..
Выслушав его доводы, Греттель согласилась принять встречный вариант. Которого у Ганзеля не оказалось. Он понятия не имел, где обретается Бруттино со своими новыми подельниками, Вальтербург надежно укрыл их от чужого внимания, как делал это с великим множеством изуродованных мулов. И на агентов Варравы рассчитывать уже не приходилось – судя по всему, они все получили расчет.
Лишившись инициативы, вынужденный коротать время в лачуге старого «шарманщика» за охраной нарисованного очага, Ганзель быстро утратил боевой дух. Если прежде он еще мог ощущать себя охотником, пусть и на крайне сообразительную, жестокую и коварную дичь, то теперь роли явно изменились. Теперь он был прикован к одному месту, в то время, как Бруттино располагал пространством для маневра и, соответственно, инициативой. Это ему не нравилось.
- Надо было раньше подумать о безопасности, - проворчал Ганзель, разглядывая щели в стенах, в некоторые из которых можно было просунуть руку, - Учитывая, какой арсенал хранится у вас за камином.
Папаша Арло лишь беспомощно развел руками.
- Прежде у меня был охранный серв. Старенький, но надежный, модели «Сверчок». Только Бруттино, перед тем, как сбежать, проломил бедняге голову.
- Жить под одной крышей с подобной тварью семь лет – и даже не задуматься о защите! Потрясающая глупость.
При слове «тварь» папаша Арло гневно сверкнул старческими выцветшими глазами.
- Не говорите о нем так! Мой Бруттино славный мальчик. Быть может, он кого-то и обидел, может, не очень-то чуток по природе, но у него доброе сердце…
- Ваш мальчик – хладнокровный убийца, садист и вор, - раздельно произнес Ганзель, дыша на окоченевшие пальцы, - И если у него и в самом деле оказалось доброе сердце, то только потому, что перед этим он заживо выпотрошил его владельца. Я знаю, о чем говорю. Видел его в деле.
- Вы сказали, он искал геноведьму, чтоб стать настоящим мальчиком! Это ли не говорит о нем?
- Искал, - неохотно сказал Ганзель, - Да что с того? Он чудовище, и снаружи и внутри. Ему просто захотелось приглядеть себе более подходящую шкеуру. Чтоб не сильно выделяться среди нас. Элементарная мимикрия, о которой моя сестра может рассказать вам куда больше…
