– Дедушка, а дедушка, а вы откуда про Василису и про нас знаете? – придя в себя, спросил Влас.
– А что я знаю? Ничего я и не знаю. Просто не хотел бы я вашу Василису Прекрасную этому чернокнижнику отдавать.
Влас метнул взгляд на друга:
– Какому чернокнижнику?
– Да был тут один сегодня, ни свет ни заря. Одно слово – чернокнижник! Ничего, ничего, ребятки, сейчас мы чайку попьем, потом Василисочку обрядим, да и заберете вы ее с Богом. Она ведь мученица.
– Откуда ты все знаешь, дед?! – сорвался Влад.
– Ой, мил-человек, – вздохнул Архипыч, – чего я знаю‑то? Ничего не знаю. Просто лицо у ней, как у мученицы, как в Четьи Минеях, беленькое… Ну вот и чаек поспел. Наливайте, миленькие, у меня и заварочка есть свежая, два дня назад сделал, настоялась, – радостно приговаривал дед, разливая кипяток по алюминиевым кружкам.
Друзья с недоверием покосились на треснутый фарфоровый чайник со старой заваркой.
– Ждал я вас, добрые люди, ждал. Вот послушайте старика, сделайте милость… У народа русского теперь последняя возможность открывается. Старцами было предсказано возрождение на Руси Православия, да на короткое время. Похоже, время это короткое заканчивается.
– Как заканчивается? – встрепенулся Влас.
– А вот так. Когда безбожие рухнуло, сами знаете, почти десять лет страшная суматоха была. Особенно вначале. Все лопнуло, работу люди потеряли, магазины пустые, кругом обман, закон не действует. Как жить? Вот и потянулся народ в храмы, к Боженьке. Сотнями крестились, венчались, о Боге спрашивали, выхода искали, ответа. Молодые так те прямо крестились и в монастыри шли, а кто в семинарию, а кто и сразу в священство… А потом время прошло, отпустило, поуспокоился народ. Опять прилавки ломятся, да и деньжата стали водиться. Много чего интересного, кроме храма, есть посмотреть, и душа вроде бы не болит. Чего в церковь идти? А еще народ пугают попами на мерседесах. А чего пугаться‑то. У нас так говорят: «Попов бояться, в храм не ходить». А люди всё одно боятся. Вот и стала дорожка в храм сужаться. Потому я и говорю, что сейчас дан последний шанс: или туды или сюды, – дед показал пальцем вверх и вниз, – иначе будет попущено Богом такое… похлеще семнадцатого года.
– А что же делать нужно? – спросил Влад.
– Нужно?.. – старик задумался. – Нужно, милок, чтобы русский народ всецело ко Христу повернулся. А это значит не просто мимоходом свечку в церкви поставить, а всю жизнь свою, как горящую свечу, Богу преподнести.
