– Так мы денег попу дадим. Пусть отпоет.
– Ты не понимаешь, Влад. Причем тут деньги?
– Хоккей. Сам разбирайся с церковными делами. В каком она морге?
– Откуда я знаю? Нужно выяснить.
– Ты хоть фамилию ее знаешь?
– Нет.
– Дело – дрянь. Постарайся фамилию узнать, а я пока по своим каналам поищу…
– Спасибо, брат.
В эту минуту дверной звонок в квартире Власа призывно затренькал.
– Влад, давай. До завтра. В дверь звонят. Мама наверно пришла.
– До завтра.
Влас поспешил открыть дверь. Перед ним стояла девушка лет семнадцати. Черный плащ подчеркивал хрупкую стройность ее фигуры. На голову был накинут капюшон, из‑под которого выбилась прядь русо-рыжих волос, словно колос переспелой пшеницы.
Опешив при виде незваной гостьи, Влас смущенно сказал:
– Здравствуйте. Вам кого?
– Мне вас, – тоже смутившись, ответила девушка.
– Вы, похоже, ошиблись. Я Влас Филимонов. А вам кого?
– Я не ошиблась. Можно я войду на минутку, – все больше смущаясь пролепетала девушка и, оглянувшись, настороженно посмотрела в густой мрак подъезда.
– Входите.
Глава двадцать седьмая.
Рукопись «Начальник тишины»
IV. Пустыннолюбие
* Дорога к пустыне проходит не через пространство, которое легко преодолимо для усердствующего, а через время. Если ты встал на дорогу, ведущую к безмолвному жительству, то по совести испытай своего внутреннего человека и познаешь, далеко ли еще тебе до благословенной пустыни. Иди и не отчаивайся.
* Если выйдешь из Египта и решишься идти через пустыню и если претерпишь ее скорби, то войдешь в землю обетованную. Разумей под Египтом мир сей, под пустыней – безмолвное жительство, а под землей обетованной – спасение души или святость. Итак, путь в землю обетованную лежит через пустыню. Иди же. Господь поведет тебя, если ты призовешь Его.
* Многие из отцов-основоположников монашества начинали свой подвиг с того, что в юности уходили в пустыню. Таково было горение их сердец и сила их произволения подвизаться о Господе. А мы, иноки последних времен, если и перед смертью след пустыни увидим, то и за это должны благодарить Господа. Ибо Он воздаст равную плату пришедшим в седьмой час и в одиннадцатый.
* Я заметил, что мне не хватает решимости идти в пустыню. Много раз я пытался убедить себя логически – и убеждал, но умозаключения не способны укрепить сердце. При отсутствии крепости духовной все доводы рассудка легко выдуваются ветром сомнений. Так я боролся сам с собой довольно долгое время, пока, наконец, ответ был найден. Ведь что подвигало отцов на уход в пустыню? Их души были исполнены (как бы наполнены до краев) желанием мироотречения, ради покаянного молитвенного уединения, ради собственного спасения, ради Господа. Вот этой‑то духовной наполненности, этой решимости как раз и не хватало мне. Выход тут такой: не пытаться убеждать себя логически, а духовно укреплять себя. Но как? – Заимствуя дух от духа писаний и наставлений святых отцов, еще и еще усиливая свою молитву, все более сосредоточиваясь на Исходе. Исход из мира сего предстоит каждой душе. Монах (уединенник) исходит из мира, дабы приуготовить себя, с Божией помощью, к грядущему исходу души из тела, исходу из жизни временной в жизнь вечную. Помоги мне, Господи, всегда помнить об этом, укрепи слабое сердце мое, Господи.
