— Эди… а вы давно с Амиром знакомы?
— Несколько лет.
Я хотела спросить, не знал ли Эди что-нибудь про человека, погибшего девятнадцать лет назад, который тоже приходился Амиру другом, но промолчала. Не стоит пока, пусть это останется тайной между мной, подругами и родителями. В девушках я была уверена, они никому не расскажут, да и Эстер с Роландом тоже.
Думаю, самое сложное в жизни — это признавать свои ошибки. Раньше я не могла похвастать подобным умением, но в последнее время многому научилась. Сейчас мне предстояло увидеться с Истором, которому моя попытка «сохранить собственное лицо» едва не стоила жизни. Я уже минут пятнадцать стояла за дверью лазарета и никак не решалась войти. Казалось, что, если открою дверь, увижу точь-в-точь то самое мертвенно-бледное лицо, какое привиделось в лабиринте. Было и страшно и стыдно. Я огляделась в пустом коридоре в тщетной надежде, что кто-нибудь появится сейчас и срочно позовет куда-нибудь, а визит в лазарет придется отложить еще на некоторое время. Однако никто не появился. Подруг я нарочно с собой не взяла, понимая, что должна поговорить с парнем один на один, но все-таки с ними было бы не так страшно.
Сделав глубокий вдох, толкнула дверь. В первой комнате, где стояли шкафы с лекарствами, оказалось пусто, и я направилась туда, где лежала сама в день после происшествия с энадатрами. Вдруг до меня долетел негромкий смех, и я удивленно замерла на месте. Когда решилась постучать в дверь, смех стих, а спустя несколько секунд на пороге появилась Бэла. Девушка улыбнулась своей обычной немного отстраненной улыбкой и отступила в сторону, пропуская меня в комнату, где на кровати лежал Истор.
К счастью, внешний вид парня не соответствовал картине, нарисованной моим воображением. Ист был несколько бледен, но только и всего. Судя по улыбке на его губах, это его смех я сейчас слышала. Кажется, они с Бэлой весело проводили время, а я помешала. Удивительно, но в этот самый миг вдруг ощутила себя полной дурой, которая насочиняла в лабиринте всяких ужасов и едва саму себя не заморозила, поддавшись магии иллюзий, в то время как Истор, придя в сознание, выглядел абсолютно таким же, как раньше. Мне ужасно хотелось дать себе подзатыльник за то, что вместо радости по поводу хорошего самочувствия и веселого настроения приятеля я испытываю досаду.
— Конфетка, — ухмыльнулся Ист, повыше устраиваясь на подушках.
— Вы поговорите, — сказала Бэла, — я пойду.
