— Гиви, ты как? — отрывисто спросил Мотор.
— Фигня, братик, поцарапался, — бросил тот и водрузил РПК обратно на огневую точку, едва медики успели закрепить повязку.
— Что-то мне подсказывает, они выдвинули группу из здания к вагонам, поближе к нам, стрелять эрпэгэшкой из комнаты не каждый, во-первых, станет, если они не конченые отморозки, конечно. Во-вторых, оттуда обзор больше… Так что давайте им ВОГов накидаем не в помещение теперь, а именно на площадку за вагонами, навесом конкретным… — Командир разложил задачу и поставил автомат с подствольником почти вертикально. После выстрела вскрылась небольшая проблема. — Блин, гребаные ветки! — закричал Моторола, показывая на кроны деревьев, растущих параллельно бетонной стене, где мы укрывались. Его ВОГ разорвался значительно ближе — траектория искривилась из-за того, что граната прошла сетку листвы. Малой услышал предупреждение позже, чем с коленки отправил свой ВОГ в том же направлении. Ему и находившемуся рядом Шустрому повезло меньше: граната, зацепившись за ветки, разорвалась над ними. Маленькие осколки расцарапали висок одному, попали в щеку другому, звук оглушил всех, а рядом снова заматерился Мотор: — Как жжет, сука, под мышкой.
Миллиметровый кусочек металла прошил камуфляж, но командир даже бронежилет не стал снимать, чтобы осмотреть ранение, крови не было, да и жгло, скорее всего, оттого, что метал нагрелся при взрыве. Малой ждал едкого и сокрушительного комментария, но Моторола не разозлился — все-таки сам недоглядел, не учел плотность зеленки.
— Короче, из подствольников не работаем так, а то сами себя поубиваем. Шустрый, дай мне «муху», и пусть тебе перевязку сделают. — Командир расчехлил одноразовый гранатометный выстрел, отщелкнул прицел.
— Мотор, там сейчас все простреливается, — попытался его одернуть Трофим. — Ну его на хер.
Конечно же он не стал никого слушать и в типичной своей резкой, но плавной манере просеменил к проему, замер на полсекунды и тут же задул, три раза подряд щелкнула плетка снайпера-тербатовца, пока командир возвращался на исходную.
Как Трофим пережил эти секунды, одному Богу известно, ведь случись что с Моторолой, от Лены влетело бы первым делом ему. Попасть под праведный гнев Лены страшнее, чем попасть под вражеский обстрел. За Мотора она могла просто порвать. Так что Трофим, как никто другой, радовался тому, что все обошлось.
Запыхавшийся командир был явно доволен собой, вылазка удалась, бойцы смотрели на него с восхищением. Мало того что он показал настоящий мастер-класс: ни одного лишнего движения, минимум времени на прицел, пустую «муху» отбросил с торжествующей эмоцией в стену. К тому же никто не мог его упрекнуть в том, что он выскочил в проем, когда было тихо. Ставил рискованные задачи подчиненным, показал, что готов рисковать не меньше, чем они. Именно из таких поступков складывался его железобетонный авторитет.
