Парадный зал в доме Кошечкина обставлен мебелью николаевских лет и, благодаря обилию на ней позолоты, поражал крикливой роскошью. Белый рояль стоял на шкуре белого медведя, а над ним, на стене, в тяжелой позолоченной раме висел портрет Петра Первого. Зал пока пуст. По обе его стороны шесть дверей в другие покои, которые, после возвращения в родительский дом из Москвы Калерии, назывались гостиными по цвету обоев.
Сегодня в «красной» гостиной собралось многолюдное дамское общество. Дамы одеты со вкусом, ярко, только на хозяйке дома — Клавдии Степановне — черное муаровое платье. В нем она походит на монахиню. Брильянт на ее указательном пальце левой руки искрился, вызывая всегда и у всех завистливое восхищение.
Седая дама в платье с брюссельскими голубыми кружевами — Глафира Топоркова, жена казачьего полковника и сестра атамана Анненкова, полушепотом передавала свежий скандальный слушок об известной певице Каринской. Рассказывала она с удовольствием, а слушательницы, удивляясь, издавали привычные в таких случаях восклицания.
Наконец госпожа Кромкина, молодая брюнетка с красивыми линиями рта, категорично произнесла:
— Это просто немыслимо. Просто плохая и злая сплетня завистниц Каринской.
— А если сущая правда? — не сдавалась Топоркова.
— Наш адмирал слишком предан госпоже Тимиревой.
— Но, голубушка, не забывайте, что он мужчина. У Каринской есть чем остановить на себе внимание.
— Что в ней особенного?
Топоркова, только что передавшая сплетню о якобы интимных отношениях Каринской с Колчаком, не спуская с Кромкиной холодного взгляда, ответила:
— Если хотите, Каринская прелестна женственностью. В ней есть та изюминка, которая способна остановить на себе любое мужское внимание.
— Может быть, не слишком требовательное мужское внимание?
— Вы не правы, голубушка. — Топоркова с удовольствием бы сказала Кромкиной что-нибудь для нее обидное, но, к сожалению, та была женщиной обворожительной.
— Ну, а что дальше? — спросила дама, по-купечески крикливо одетая.
— Говорят, — Топоркова перешла на шепот, — что вот-вот по министерству, в котором служит супруг Каринской, будет отдан приказ о производстве его и генералы.
— И только-то?
— Вам этого мало?
— Я ожидала, госпожа Топоркова, узнать от вас подробности необычного романа.
— Господь с вами! — деланно ужаснулась Топоркова. — Кто же осмелится?
— Но кто-то все же осмелился пустить эту грязную сплетню. А что, если она дойдет? — спросила Кромкина, почувствовав, что интерес дам переходит на ее сторону.
