Я и не заметила, как мы подошли к моему дому. Храбрость покинула меня, нужно было спросить, но я просто молча смотрела на Эрика.
— Ну, я пошёл? — он неуверенно отпустил мою руку и сделал шаг назад.
— Нет, — я удивилась твёрдости, прозвучавшей в моем голосе, — нам нужно поговорить. Подожди здесь, — я зашла в дом за едой для Фреда. Мне нужно было время, чтобы собраться с мыслями, хотя я и боялась, что Эрик просто уйдёт.
Но когда я вернулась, он стоял на том же самом месте. Я жестом показала ему следовать за мной. Он шёл чуть позади меня, медленно, словно опасался чего-то.
Мы зашли в сарай. Фред обрадовался, увидев меня, но запаниковал, когда в поле его зрения появился Эрик. Он чувствовал его природу, он знал, какую опас-ность представляет мой гость.
— Так вот твой знаменитый питомец? Я всё гадал кто же такой Фред: пёс, кот, жеребец, птица… Оказался он оленем. Да, Злата, ты умеешь удивлять.
Эрик протянул олененку руку, тот принюхался и начал пятиться назад.
— Тебя не очень-то любят животные, — сказала я. Не слишком хорошая фраза, чтобы начать серьёзный разговор, я мысленно себя отругала.
— Чувствуют, что я не могу быть их другом, — он замолчал, как бы давая мне шанс, сказать что-нибудь, но я молчала, поэтому он продолжил: — тут ему не место, Злата. Я знаю одно место, я мог бы увести его туда, и он бы вырос серди себе подобных.
— И где это место? Примут ли его обратно его же сородичи?
— В лесу, там есть один человек, он заботится о диких животных.
— Кто этот человек?
— Женщина, она раньше жила в деревне, — он замялся. — Бог мой, Злата, ты что думаешь, что я хочу убить его?!
Возможно, такая мысль и промелькнула в моём воспалённом мозгу, но она была одной из многих — результат природной подозрительности, я — жертва соб-ственных страхов. На самом деле я сама понимала, что Фреду не место здесь.
А Эрик, казалось, обиделся и собрался уже уходить, но я остановила его.
— Подожди, — он замер, а я замолчала, пытаясь подобрать правильные слова, — извини. Я думаю, что ты прав. Ещё раз извини, мне трудно доверять дру-гим людям.
— Почему? — один единственный вопрос, ожививший во мне множество воспоминаний.
— Это… сложно, — Эрик не стал настаивать. Мы оба застряли в неловком молчании.
— О чем ты хотела поговорить?
— О том, чего ты от меня хочешь? Ты ловко уклоняешься от расспросов, но я хочу знать правду.
Я заглянула ему в глаза и между нами началась невидимая борьба, я пони-мала это. Я выиграла, Эрик сдался. Он опустил взгляд и сказал:
