А я хотела снова оказаться в его мыслях. Но это было опасно. С тех пор, как мой сон оставил меня, я чувствовала пустоту. За десять лет вошло в привычку видеть каждую ночь одно и то же.
Та ночь (о боже, как неправильно это звучит!) сблизила нас отчасти.
Я по-прежнему боялась Эрика, но к страху примешалось ещё и любопыт-ство.
Хоть Эрик и не делал ничего предрассудительного, я не могла доверять ему полностью. Находится рядом с ним, всё равно, что быть запертой с тигром в одной клетке.
— Никогда не лги мне, Златослава, — Эрик говорил серьёзно. В его словах я почувствовала скрытую угрозу, — у тебя всё равно не получается.
Неужели он может чувствовать ложь? А хотя чему я удивляюсь? Он даже не человек.
— И что же меня выдаёт? — поинтересовалась я, смело смотря ему в глаза.
— Твои глаза, — Эрик подошёл ко мне ещё ближе, — и твоё сердцебиение.
Я снова ощутила тягу к нему. Его голос словно пробрался мне под кожу. Эрик был ядом, смертью…
Надо было что-то делать, пока я не повторила своей ошибки. Нельзя под-даваться эмоциям.
— Мне надо идти, — мой голос звучал неуверенно, — мне определёно надо идти.
Я попыталась обойти Эрика, но он схватил меня за руку.
Моё несчастное тело сотрясла дрожь. Я сама не ожидала от себя такой ре-акции на его прикосновение. Одно незначительное прикосновение.
— Меня знобит, мне надо домой, — сказала я, но Эрик не собирался меня от-пускать.
— Тебя знобит, только когда я к тебе прикасаюсь? — от его взгляда мне за-хотелось стать невидимой.
— Прости, мне надо покормить Фреда (моего оленёнка), — я вырвала руку и со всех ног понеслась в сторону дома.
Я чувствовала себя последней дурой, но я боялась погибнуть, стать жерт-вой потустороннего мира. Это было правдой, но было кое-что ещё. Иной страх.
Я боялась самой себя: своих чувств, желаний, мыслей. И власти Эрика надо мной.
Он был ураганом, он сметал все мои преграды, он делал меня слабой.
Заперев дверь в комнату, я потихоньку приходила в себя. Дыхание выров-нялось, сердцебиение успокоилось, но кожа по-прежнему горела от его прикосно-вения.
Я делала разную работу по дому. Ни бабушки, ни дедушки, ни Ромы не было.
Около четырёх часов дня Оля и Аня позвали меня гулять, и я согласилась. С недавних пор мы стали почти подружками.
С ними было приятно общаться, да и мне нужно было развеяться. Древние стены дома давили на меня, я ощущала свою беспомощность и бесполезность, думала о вещах, которые не в силах изменить.
Так или иначе, я была рада любой возможности побыть с кем-то, покинуть дом.
