— Это я, не бойся, — это совсем меня не успокоило. Напротив, я начала вол-новаться ещё сильнее. Но потом отчего-то решила, что всё происходящее всего лишь сон.
Эрик понял, что я успокоилась, и убрал руку.
— Что ты здесь делаешь? Это мой сон, — прошептала я, внимательно рас-сматривая Эрика. Во сне можно себе это позволить. Во сне ничего не страшно.
— И почему же я не могу быть в твоём сне?
— Тебя и так слишком много в реальности. Общество здесь не слишком разнообразно.
Мой ответ позабавил его. Он ухмыльнулся (до чего самодовольна была его ухмылка!) и погладил меня по голове. Я невольно сравнила, как совсем недавно Рома сделал то же самое. Но прикосновения моего брата были направлены на то, чтобы успокоить меня. А прикосновения Эрика на то, чтобы показать его власть.
Он склонился надо мной. Я чувствовала его дыхание на щеке.
— Прости меня, Злата, но я не могу больше ждать, — с этими словами его губы коснулись моей шеи. Острые клыки поцарапали кожу.
Я закрыла глаза в предвкушении чего-то. Силы покидали меня. И, в конце концов, я уснула, ощущая на своём теле его сильные руки. Меня затянуло в омут. Но разве можно уснуть во сне?
Отступление
Жажда росла в нём с каждой минутой. Так сильно хотеть крови нельзя. Нельзя так желать. Он сходил с ума, не находил себе места.
В его горло словно лили расплавленное железо. Ему было больно, и хоте-лось кричать в голос от этого. Никогда прежде он не терял рассудок, но теперь Эрик оказался в опасной близости от черты. Перешагнув эту черту, он уже нико-гда не сможет вернуться назад.
Он прожил долгую жизнь, но всегда мог контролировать жажду. Конечно, он убивал, много убивал. Но жажда крови почти никогда не побеждала в нём.
Злату убивать нельзя, он знал это. Если верить пророчеству, то она может помочь.
Но пророчества всегда туманны. И Злата может оказаться не той единст-венной спасительницей.
Тем более Ярослав сделает всё, чтобы помешать ей. Ему не нужно спасе-ние, ему нужна она.
Ещё одна одинокая душа, не стремящаяся разрушить проклятие. Потому что он жил с ним всю жизнь, он не знал, что может быть иначе.
Жажда, любовь, кровь, родственные узы…
Как разобраться во всей этой путанице, если нет никакого способа прове-рить?
Быть может, стоит испить её крови?
Один укус, но можно ли будет остановиться? Как не сойти у ума, вкусив её крови?
И боль. Разве можно причинить Злате боль? Разве можно причинить боль настолько невинному существу? Он не желал этого. Стоило вспомнить, как трога-тельно она заботилась о нём, несмотря на то, что каждый раз, когда он прибли-жался к Злате, в её душе вспыхивал гнев. Это не то, чувство, что он хотел вызвать в ней, но только оно пока было возможно.
