Я была готова сделать всё, что угодно, дабы избежать освобождения отца. Я понимала, во что может превратиться мир, и в моей голове созрел план спасе-ния. Не меня, а мира от отца. От мёртвой меня Хронусу не было бы толка.
— Тебя никто и не спрашивает, Злата. Он хочет дать тебе выбор: насильная жертва или добровольная.
Я вздрогнула, осознав, что моё самоубийство будет им на руку.
Я заметила, что дверь темницы не заперта.
Дима не считал меня опасной…
О как жестоко он ошибся.
Бывают такие моменты, когда мы становимся сильнее. Мы не знаем, от-куда в нас берутся эти силы. Вы просто чувствуете невероятную мощь внутри себя. Вам кажется, что даже свернуть горы не так уж и сложно. Просто надо захо-теть жить.
Я даже не помню, как оттолкнула Диму. Он не ожидал от меня такой прыти, не устоял на ногах и упал.
А я продолжала бежать, сбивая с ног людей, стоявших у мне на пути. Да они и не замечали меня, находясь в магическом сне.
Дверь. Выход. Свобода. Я со всей силой навалилась на дверь, и она откры-лась.
Мои губы с жадностью хватали воздух.
Силы неожиданно иссякли. Я почувствовала себя маленькой, избитой де-вочкой.
Но нельзя было сдаваться. Я побежала дальше.
Я знала, что нужно было выбраться за пределы ограды. Но все порталы, ведущие в лес, были закрыты, а идти к главным воротам равносильно самоубий-ству. Перелезть через высокую ограду — тоже не выход.
Главные ворота. Главные ворота. Главные вороты. Может это не такое уж и безумие? Есть ли там сейчас охрана? Ведь большинство жителей находилось совсем в другой части деревни.
Рома.
Ты, мерзкая эгоистка, не можешь его бросить.
Ты же почти богиня, чёрт возьми! Найди его с помощью магии!
И тогда меня постигло неприятное открытие — моя магия исчезла. Я ничего не могла сделать. Я была обычным человеком, загнанным в угол. Надежда на спа-сение угасла так же быстро, как и возродилась.
Я не паниковала — позднее это напугало меня, потому что любой другой человек на моем месте начал бы паниковать. Ох, у меня начиналась паранойя, я искала странности в себе с таким остервенением, что непременно их находила.
Логика никогда не была моей сильной стороной. Но, сели рассуждать ло-гически, если большинство людей находилось возле бреши в стене, то какова ве-роятность того, что там был и мой брат?
И какова вероятность того, что Дима меня ищет? И что же мне делать, если ему удастся меня поймать?
Но все эти мысли в тот момент казались глупыми и пустыми. Я была сто-ронним наблюдателем. Все в этом мире одна сплошная фальшивка, полная боли и страдания. Весь мир лишь игрушка, созданная на потеху богам. Мир — шахматная доска, и мы на ней пешки. Нами можно жертвовать, с нами можно играть. Но что есть этот мир, если не множество пешек?
