Их взгляды встретились, он попал в плен её фиолетовых глаз. Он словно на одно мгновение потерял себя, забыл, кто он и что должен делать.
А она снова убежала, исчезла среди тени деревьев, оставив его опустошён-ного, но живого.
Тень была одна, скользила в привычном пустом мире. Она жаждала мести и разрушения, полного уничтожения. Но пока это не было возможным. Нужно было ждать, а тень и так слишком долго ждала.
На улице появился незадачливый паренек, он возвращался от одной из ме-стных вдовушек и был слишком поглощён своими мыслями, чтобы заметить опасность.
Сначала тень хотела убить его, вырвать сердце, выпить кровь.
Но потом у неё возникла идея получше…
Глава одиннадцатая. Потери
Мы теряем их, всех тех, кого любим. И боль от этих потерь нельзя сравнить ни с чем.
В своих снах я парила высоко над землей. В своих снах я не была Златой. Я была никем, и одновременно я была всем. Я смотрела на жизнь с высоты птичьего полёта. От того всё происходящее на земле казалось размытым тёмным пятном. Всё в мире иллюзорно. Всё в этой жизни один большой спектакль длинною в це-лую жизнь. Когда один актёр умирает, другой занимает его место. И никто не помнит о других таких же актёрах. О тех, кто сгинул навсегда.
Я тоже актёр, но моя роль совсем иная. Мне нужно лишь наблюдать за всеми людьми на этой земле. Мне суждено хранить чужие тайны, при этом храня и свои собственные. Мне суждено сгорать заживо и возрождаться из пепла, храня в себе боль прожитых столетий…
Мой сон оборвался, так и не успев начаться.
Я с трудом открыла глаза, и первое, что увидела — обеспокоенное лицо Ромы.
Я знала, что он плакал. Это удивило меня, потому что я ни разу не видела его слёз. Даже когда умерла наша любимая собака, он был серьёзным и собран-ным, но ни одна слезинка не скатилась по его щеке. Значит, случилось что-то ужасное.
— Злата, наша мама умерла.
Я словно лишилась слуха и зрения. Смысл этой фразы ускользал от меня. Возможно, я что-то неправильно поняла. Неверие. Медленное осознание правды. Слёзы, которые нельзя контролировать.
Весь мой мир рухнул в одно мгновение. Душевная боль переросла в физи-ческую. Мне казалось, что моё сердце превратилось в огненный шар, и этот шар жёг меня изнутри.
Я опустилась на колени, обхватила голову руками.
Закричала, что Рома лжёт, хотя сама понимала, что говорю бред.
А потом потеряла сознание.
Всё, что было потом, стало смутным сном. Я помню сочувствующие взгляды, которые на меня бросали люди. Я помню свои истерики. Помню пута-ницу в голове, вызванную недавно приобретёнными родственниками и смертью матери. Хотя она и была мне неродной, но я любила её больше, чем когда-либо смогла бы полюбить свою биологическую мать.
