Мальчишка подбежал ко мне, а за ним примчался весело тявкающий щенок. Я снял шляпу, пиджак, жилет и отдал ему, после чего повернулся к священнику, который, похоже, не все понимал, глядя на меня округлыми глазами:
— У вас есть фартук или что-то в этом роде. Не хочется рубашку пачкать.
— Погодите! Вы что хотите один отнести било на колокольню?
— Так и есть!
— Но вы не можете! Вы надорветесь!
— Так есть у вас что одеть?
— Есть. Фартук есть. Остался от богомаза, — голос молодого священника был настолько растерянный, что даже Алексей решил его пожалеть. — Да вы не волнуйтесь. Дядя Сережа очень сильный! Вы бы посмотрели, какие он железки таскает! Мне их от пола не оторвать!
На отца Елизария слова мальчишки, похоже, произвели впечатление, и на его побледневшем лице снова появился легкий румянец. Он еще раз пробежал глазами по моим плечам и спросил: — Атлетической гимнастикой занимаетесь?
— Есть немного. Так, я жду фартук.
Доставка колокольного языка на колокольню прошла без особых приключений. Когда я спустился вниз, то рядом с батюшкой уже стояла его жена, миловидная женщина, которая в отличие от своего субтильного мужа имела пышную фигуру.
— Моя супруга, Анастасия Никитична.
— Рад с вами познакомиться. Сергей Александрович.
Отец Елизарий только что не светился от радости.
— Большое спасибо вам, Сергей Александрович! Вы так меня выручили, что просто слов нет! Теперь прошу к столу! Чем богаты, тем и рады!
— Не надо! Я просто…
— Не обижайте нас, — поддержала мужа супруга. — Попробуйте наше скромное угощение. Это, то малое, что мы можем вам предложить за вашу работу!
Пришлось идти за стол. Еда была обильной, сытной, но небогатой. Щи, вареное мясо, картошка, огурцы, капуста. Из питья — квас. За столом я интересовался школой, которую организовал священник. Как оказалось, на занятия, проводившиеся с понедельника по субботу, сейчас ходило шестеро местных детей. Под занятия отводилось три часа в день, правда, количество перечисленных предметов было весьма скудным. Закон божий, арифметика, письмо и чтение. Уходя, я вручил священнику двадцать пять рублей на карандаши и тетрадки, так как в разговоре матушка случайно обмолвилась, что им приходится покупать все для занятий на свои деньги.
Когда мы все четверо вышли во двор, то увидели пьяного мужика, тупо смотрящего, в пустую телегу. Увидев нас, он развернулся, покачнулся, но ухватившись за телегу, все же сумел устоять на ногах. Глядя на нас пьяно — удивленными глазами и что-то невнятно говоря, стал тыкать пальцем в пустую телегу. Его вид был так потешен, что сердито сжатые губы отца Елизария сами собой раздвинулись в улыбке, а матушка и Алексей просто покатились со смеха.
