Если маска притворства прячет собственную природу государя, то он не может носить ее постоянно. И коли он, хотя бы на минуту, снимет ее с себя, то уже и этого достаточно, чтобы удовлетворить человеческое любрпытство.
Таким образом, для государя нет смысла скрывать свои поступки и намерения под маской притворства. Ибо никогда о человеке не судят по его словам, но всегда согласовывают его речи и действия, и после такого сравнения обман и притворство, как правило, становятся явными. Следовательно, для государя лучше всего оставаться самим собой.
Сикст V, Филипп II и Кромвель[55] во всем свете признаны смелыми людьми, которые, однако, никогда не были добродетельными. Но как бы ни был государь дерзновенен и как бы не соблюдал правила Макиавелли, однако он своим злодеяниям никогда не сможет придать характера добродетели.
Макиавелли не лучше рассуждает о тех побудительных причинах, кторые подвигают государя на обман и коварство. Остроумная, но ложная ссылка на кентавра не может ничего доказать, ибо, если кентавр наполовину человек, наполовину конь, то разве из этого следует, что государи должны быть коварны и неукротимы? Поистине, чтобы обучать злодеяниям, скорее следует иметь сильное желание делать это, нежели руководствоваться разумными доводами.
Теперь я хочу рассмотреть заключение, которое, на мой взгляд, является абсолютно неверным. Макиавелли говорит среди прочего, что государю следует иметь свойства льва и лисицы: свойства льва для обуздания волков, а лисицы для того, чтоб быть коварным. Из этого делается вывод, что государю не обязательно выполнять свои обещания, поскольку среди людей встречаются и львы и лисицы.
Впрочем, если бы кто посмотрел на заблуждения Макиавелли с точки зрения здравого смысла, то тезис флорентийца приобрел бы следующий вид: жизнь подобна игре, причем бывают честные игроки, но есть и обманщики. Итак, если государь, играющий с последними, не желает быть обманутым, то он должен знать каким образом осуществляется обман: не для того, чтобы самому обманывать, но чтобы его не могли обмануть другие.
Теперь приступим к другому несправедливому заключению нашего политического наставника. Поелику все люди, говорит он, злобны и каждое мгновения нарушают свои обещания, то и государь не обязан исполнять своего слова. Здесь, во-первых, кроется противоречие; ибо автор вскоре после этого говорит: если человек может притвориться, то он в любое время может обмануть простаков, которые позволяют себя обманывать. Как можно это согласовать? Если все люди злобные, то как среди них отыскать такие простые души, которые можно обмануть?
