Да. Вот что помогло бы. Вот что отогнало бы тень. Убийство дважды в месяц — послабление, но я заслужил его из-за того, что мне пришлось справляться с такой нервотрёпкой. Вот чем она была: моим питомцем, крохотной нервотрёпкой. Я закинул в рот печенье и начал жевать. Жевал, жевал и проглотил.
— Что тебе снилось прошлой ночью? — поинтересовалась она.
Её плечи даже под путами были расслабленными, а губы розовыми и соблазнительными.
— Ничего, — произнёс я.
— Тебе что-то снилось. Ты говорил во сне.
— Не помню.
— Это был кошмар?
Мои глаза молниеносно вернулись к ней. Смышлёной, вот какой она себя считала. Да она и была смышлёной, но недостаточно. Я не знал, что она слышала. Вопли мужчины, которого я убивал во сне? Плач моей матери?
— Нет, — ответил я.
— Что случилось с твоей матерью?
Это было простое любопытство, ничего более. Я мог бы рассказать. Она подталкивала меня, пытаясь лучше меня понять.
«Но там нечего понимать, маленький котёнок. Копни глубже, и ты увидишь тьму».
Я швырнул оставшийся кусочек печенья обратно в тарелку.
— Прощай, — сказал я и поднялся на ноги, прежде чем успел бы разозлиться ещё больше.
Тень уже подползала ближе, расчищая себе путь обратно.
Кэт.
Прошли часы. Я пустила все силы на то, чтобы развязать узлы на запястьях, но от моих стараний ремни затянулись только туже. Желудок заурчал от голода. Я пожалела, что не подкрепилась завтраком.
Что, если он был серьёзен? Что, если он ушёл, чтобы попытаться убить себя? Что, если я застряла здесь наедине с собой?
Страх переполнял меня, и я никак не могла его угомонить. В обычной ситуации я бы с удовольствием выпила таблетку, только закрадись в меня беспокойство, но тут у меня не было никаких таблеток. Я не могла ни до чего дотянуться. Ремни крепко стискивали запястья, а дыхание стало прерывистым.
«Успокойся, Кэт. Успокойся. Не паникуй. Если ты запаникуешь…»
Внизу распахнулась дверь, и я услышала его шаги на лестнице. Он насвистывал. Как ни странно, я испытала облегчение. Он открыл дверь в спальню и вошёл подпрыгивающей походкой.
— Я принёс хорошие новости, — оповестил он, припрыгивая ко мне и склоняясь над кроватью.
Он… О Боже, он развязывал меня. Сперва ноги, затем запястья. Я размяла их, покрутив ими. Он же насвистывал, развязывая последний узелок. Мне никогда не доводилось видеть его таким… Оптимистичным. Я задумалась над новостями, которые он принёс.
— Наденешь для меня платье, котёнок? Сделай это для меня сегодня, — он двинулся к шкафу и вытащил оставшиеся платья, которые купил для меня. — Какое захочешь.
