С моей рукой на его мы спустились по ступенькам и двинулись в мир.
Была весна, и на улице стоял прекрасный день. Я остановилась в нескольких футах от дома, запрокинув голову назад. Солнце было таким ярким, что глаза слезились, а тепло ласкало кожу.
— Мы пойдём по этой тропинке, — сообщил Габриель, кивнув в сторону леса. — Она почти вся покрыта травой.
Мы побрели по подъездной дорожке к соснам. Асфальт под пальцами был тёмным и горячим, мне приходилось идти немного быстрее, чтобы не обжечь кожу стоп. Мне нравилось это ощущение, впрочем, мне нравилось чувствовать и покалывание. Мурашки побежали вдоль рук от лёгкого ветерка, однако следом, как только он утих, их согрело солнце.
От ещё одного порыва ветра сосны над нами содрогнулись, а поток посыпавшейся пыльцы унесло в сторону. Точки размером с булавочный укол светились золотом, отсвечивая солнце и творя из воздуха, казалось, неземную галактику пыльцы. Будь у меня аллергия, я бы ужаснулась: моя бывшая соседка ненавидела пыльцу и отказывалась выходить на улицу весной. Но я была заворожена.
Мы шли медленно. Тропки хватало только на одного человека, и Гейб позволил мне брести впереди него. Мои глаза метались от одной сокровищницы к другой. Пылающая янтарём смола, словно драгоценный камень в трещинах сосновых веток. Ярко-жёлтые овальные грибы, растущие на пеньках, с мятыми и неоновыми краями. Я проехалась ладонью по грубой коре дерева, пальцами ощупывая каждый разлом и щель. Строй муравьёв описывал изгиб вокруг ствола, и, остановившись понаблюдать, я увидела, что вся поверхность дерева подвержена движению в какой-то деятельности.
У моих ног что-то шевельнулось, и я отпрянула, поражённая, прямо в руки Габриелю. Он поддержал меня, помогая найти баланс, после чего опустил руки.
— Это всего лишь тритон.
— Кто?
Габриель нагнулся, чтобы подобрать извивающуюся тварь.
— Они здесь повсюду, особенно после дождя. Будь осторожна, не наступи на них. Обычно они не начинают шевелиться, пока ты не оказываешься слишком близко.
— Он такой милый. Привет, милашка.
— Хочешь подержать?
Гейб протянул тритона мне, поигрывая своими бровями, чтобы я взяла его. Я храбро протянула руку, и он уронил в неё зверька.
Тот тут же без промедления начал извиваться. Удерживая тритона в руке, я легонько прижимала большой палец к его спине, не позволяя ему вырваться из моей хватки. Его кожа была почти полупрозрачной, и я могла почувствовать, как вздымается и опадает его животик у моей ладони. Маленькие ножки были влажными на моей коже.
