Затем он поднял голову, и его глаза впились в мои.
Мой рот ошеломлённо распахнулся, рука всё ещё скользила, тогда как боль внутри настойчиво нарастала. Книга повисла и свалилась на простыни рядом. Больше не было притворства, будто я не смотрела на него. К моему удивлению, он облизнулся, но ничего не сказал.
Я всхлипнула, а глаза мои, дрогнув, закрылись. Мне было нужно это. Нужно было избавиться от этой боли. Солнечный свет, попадающий в комнату, просвечивал красным через мои прикрытые веки. Я заработала рукой над своим крошечным клитором, пальцами напряжёнными и энергичными. Будто это он был таким напряжённым напротив меня. Мне до безумия хотелось открыть глаза, чтобы взглянуть на него. Сердце усиленно билось, давление кульминации внутри возрастало и возрастало.
Нет.
Я перевернулась на бок, пытаясь задать лучший угол, и крепко зажала руку между бёдер, раскачиваясь напротив пальцев, изо всех сил пытаясь подтолкнуть себя. Другая моя рука вцепилась в простыни, пальцы сжались в кулак.
— Котёнок.
Я открыла глаза, чтобы обнаружить его, стоявшего рядом с кроватью с зажатым в руке отвердевшим членом. Его глаза были полны желания. Я не хотела ни о чём его просить, вообще ничего от него не хотела. Или всё-таки хотела?
Он встал коленями на кровать и лёг рядом со мной. Его глаза просили разрешения, и я его дала. Наши лица находились так близко, что нам приходилось делить один воздух, а я всё ещё раскачивалась и раскачивалась напротив своих пальцев. Стонала. Каждая частичка меня ныла, желая освобождения, однако моя кульминация, казалось, всё никак не хотела наступать.
Его свободная рука придвинулась и накрыла мой кулак, побуждая меня оставить простыни ради его ладони. Его пальцы переплелись с моими, а ладонь оказалась горячей моей собственной. Кровать задвигалась вместе с его ритмом, и теперь его рука скользила так же быстро, как и моя внизу, куда я не осмеливалась посмотреть.
Моё тело выгибалось дугой на кровати от его прикосновения. Я чувствовала, как давление внутри возрастает, приближаясь к взрыву. Бисеринки пота выступили над его угрюмой верхней губой. Я пялилась на его лицо, на эти мрачные черты, светлые глаза, всё это время ритмично раскачиваясь на своей руке, толкаясь сильнее и сильнее…
Взгляд в его глазах. Именно он это сделал. Пока он поглаживал себя, я сумела разглядеть напряжение в каждой мышце его рта, в каждом подёргивании бровей. Вот что обостряло каждую частицу возбуждения в моём собственном теле, отправляя все жилки в глубокую дрожь, когда он дёргался. А когда он начал стонать, его глаза стали мягкими, глубокими, теряясь, впиваясь в моё лицо.
