— Вполне. — насторожено сказал я, — Ну, начнём.
— Ты помнишь себя до эксперимента? — начал он.
— Я вспомнил не сразу. Когда очнулся, то ничего не помнил. Мне казалось, что я всё ещё тот парень, кем был…эм, во сне, так сказать.
— Хм, когда и как ты всё вспомнил?
Мне не хотелось раскрывать сразу все подробности.
— Спустя три, может быть четыре часа. Память возвращалась постепенно. Я к тому же уснул, а когда проснулся — всё вспомнил.
Профессор задумчиво посмотрел в окно. Если он знает, что я ему вру, это может плохо для меня кончиться. Нужно менять тему, и задавать ему вопросы.
— Скажите, для чего нужен этот эксперимент?
Он долго молчал, потирая лоб и напряжённо вглядываясь в ночной город, стоя у окна. После повернулся ко мне.
— Чтобы узнать, возможно ли поменять навыки человека. Сделать, например, из учителя врача за короткое время.
— Для чего?
— Это может дать людям возможность поменять свою жизнь, не тратя много времени. Вы вот, стали сильнее?
— Да. Но не лучше ли вырастить таким образом лучших учёных?
— Совершенно верно, но для этого нужно убедиться, что проект работает правильно.
— Для этого и нужен был я?
— Именно, и мой последний вопрос. Как вам удалось проснуться раньше времени?
— Один человек в этом моём сне подсказал.
Ульям смотрел на меня. На его лице не отражалось никаких эмоций. Казалось бы, то, что я говорю, должно быть для него интересно, ведь он считался автором данного эксперимента. Но он оставался совершенно безразличным к моим словам, будто его беспокоило совсем другое. Да и странно, почему он сказал, что это последний вопрос, когда вопросов у него должно быть очень много.
— А почему вы сказали, что это последний вопрос?
— Ваш друг позвонил и сказал, что вы идёте ко мне, а после вызвал полицию.
— Что?
Он не отвечал, только смотрел на меня. Я вскочил со стула, и уже было хотел бежать, но раздался стук в дверь.
— Откройте, полиция!
* * *
Ну вот и всё. На мои руки надели наручники, и теперь я еду вниз на лифте, в окружении двух полицейских. Внизу меня ждёт машина, на которой меня отвезут в участок, или обратно в лабораторию, да, скорее всего в лабораторию, где продолжат эксперимент, а перед этим меня, возможно, допросят. Однако мне было уже всё равно, куда меня повезут, и что там со мной будут делать. Наверное, я был в лёгком шоке от того, что всё закончится вот так, и я так ничего и не узнаю. Не добился в жизни ничего стоящего. У меня нет семьи, родные давно умерли, мне было не о ком заботиться, может быть, поэтому я действовал так не разумно. Я ещё в самом расцвете сил и мог много добиться, как, например, мой друг.
