Теперь внимание всех было обращено на тяжелую магнитную дверь в стене с правой стороны, где тоже были шкалы, измерительные приборы, сигнальные лампочки. Перед ними собралась группа врачей, неотрывно следивших за движениями стрелок, мигающими огоньками… Рядом стояла небольшая платформа с кислородными баллонами и дыхательной маской, а также сумка с набором шприцев и различных ампул, с хирургическими инструментами и перевязочным материалом.
Раздалось шипение пневматического запора, откинулась округлая крышка, и по рельсам выкатились носилки, на которых лежал Уилл Саундерс. Глаза его были закрыты, и выглядел он непостижимо молодо. Люди, стоявшие неподалеку, не заметили на нем никаких внешних повреждений. Одежда его была в целости, хотя порядком запылилась и покрылась грязью.
Главный санитар подошел ближе и надвинул на лицо недвижимо лежавшего Уилла дыхательную маску. Не прошло и полминуты, как тело его слегка вздрогнуло и он сделал попытку выпрямиться. Одна из сестер мягким движением вернула его на подушку и нажала на рычаг, приподнявший изголовье. Уилл открыл глаза, и постепенно взгляд его становился все более выразительным и ясным, утратив замутненность обморочного состояния. Когда же он увидел столпившихся вокруг него людей, готовых в любую минуту оказать ему помощь, когда услышал бурные аплодисменты, то от волнения снова закрыл глаза. Впервые до его сознания дошло: то, чего до него никому не удавалось, он выполнил!
Цель была достигнута. Чудовищное напряжение сменилось состоянием полнейшей расслабленности — они больше не в состоянии были о чем-либо думать, что-либо ощущать. Они передвигались, как сомнамбулы, отложили в сторону рабочие дневники и авторучки, выключили мониторы и светящиеся шкалы, а потом собрались в огромной полости грузового подъемника и стали подниматься на поверхность. Покушение удалось, и им более не нужно было таиться: Альфонсо Рохаса де ля Плата больше не существовало. Интересно, как выглядел теперь мир? Они часто рисовали себе различные картины, так и не придя к единому мнению. Ясно одно: мир должен был стать лучше. Разумеется, никто из них не помышлял о земном рае, но любое демократическое правительство, даже самое умеренное, явилось бы для них раем. Но как бы теперь ни выглядел мир после их акции, они имели полное право ощущать себя его спасителями.
Кабина подъемника вздрогнула и остановилась, раздвижная дверь открылась, внутрь устремился поток дневного света. Когда-то, помнится, здесь был задний двор высшей технической школы — узкий прямоугольник, обнесенный грязными стенами, площадка, заваленная пришедшими в негодность приборами и экспериментальной аппаратурой. Картина, представшая их взору, была похожа на сон: просторная зеленая лужайка, цветочные клумбы, кусты олеандра, раскидистые пинии, посыпанные гравием дорожки… И всюду радостные лица молодых людей в легких одеждах, звуки далекой музыки…
