Она точно знала, как с ним обращаться.
Смазка сочилась из головки, и я выругался, когда она слизала её и проглотила. Я видел, как дёрнулось её горло, и я знал, что вскоре в него кончу.
Но не сегодня.
Сегодня я буду трахать эту девственную киску, делая её абсолютно своей.
Ухватив её руку, я поднял её, чтобы она была передо мной.
Я попаду в ад за то, что собирался с ней сделать. В этом не было никаких сомнений.
Кассандра была такой милой, и она заслуживала кого-то лучшего, чем я: кого-то, кто не наслаждается борьбой.
Но, блядь, ни за что на свете я не собирался останавливаться. Я не мог.
Я впился пальцами в её джинсы, сдёргивая их вниз, стаскивая её нетронутые девственные трусики вместе с ними. Когда она была полностью голой, я стянул с себя последнюю вещь, чтобы, как и она быть голым.
Я одной рукой обхватил её за талию, а второй скользнул между её ног, обнаружив, что её киска полностью промокла.
— Ты грязная девочка, Кассандра? Тебя возбудило то, что ты сосала мой член?
С ней я был порочным, грязным ублюдком.
— Да, — она шумно выдохнула, раздвинув бёдра шире.
Я застонал, не в силах остановиться, пока продвигался дальше и водил кругами по девственному входу.
Я не протолкнулся внутрь. Я заберу её девственность, но сделаю это своим членом и почувствую, как она растягивается вокруг меня.
Двинувшись пальцами вверх, я принялся дразнить её набухший клитор.
— Кто-нибудь касался тебя здесь?
— Нет. Только я.
— О чём ты думала, когда касалась себя? — спросил я.
— О тебе. Всё время, когда я это делала, я думала о тебе, — она слегка содрогнулась, и я закрыл глаза, представляя её в постели с расставленными бёдрами, желающую меня.
Было бесчисленная череда ночей, когда я придя домой и трахал свой кулак, представляя её. Хотя ничего не сравниться с настоящим ощущением, и прямо сейчас Кассандра была настоящей.
Развернув, я подтолкнул её к кровати, раздвигая её бёдра. Падая на колени, я раздвинул складки её киски и пристально в неё всмотрелся. Она была очень влажной, а клитор заметно набухшим. Щёлкнув по нему языком, я застонал, как и она. Кассандра слегка подпрыгнула, когда я подразнил её клитор. Звуки, которые она издавала, стоны, были охуенно горячими. Я хотел оставить её именно так.
— Ты такая влажная для меня, малышка.
Она издала лишь сладкий стон своего желания.
Чёрт возьми, одни только мысли о том, сколько раз она, бывая в зале, наблюдала за мной, пока меня интересовало, влажная ли она, заставляли мой член дёргаться. Я не мог даже описать, что это со мной делало — что она со мной творила.
