— А что за вопрос?! — поинтересовался Тир. — И сними уже свой балахон. Ты в нём похожа на какого-то служителя древнего тёмного храма.
— Нет, мне и так вполне комфортно.
— Убери хотя бы капюшон.
— Нет. Ответь мне, и я сразу уйду. Ты ведь в курсе, за что был арестован Силистар Дарис?!
Тир снова напрягся и в этот раз даже соизволил подняться на ноги.
— Естественно, — холодно ответил он, подходя ближе. Я всё так же стояла у стены, и делала вид, что внимательно разглядываю море на картине. — Но он уже казнён. Сегодня утром.
— Скажи… — замялась я. — С ним казнили обоих его сыновей. Марка тоже?
— Да. И его, и Сандра — его старшего брата. А с ними ещё несколько человек, вроде как их подельники. За организацию побега государственного преступника. Об этом писали в вечерней газете…
Я шумно выдохнула и опустила голову.
Значит всё, что говорил вчера Дерилан — правда. И я единственная, кто остался в живых из всей компании. Но… кто-нибудь может объяснить мне, почему?! Для чего я так понадобилась принцу, что он даже решил меня помиловать, всего лишь сделав личной рабыней, и оттяпав волосы под самый корень?! Чего мне теперь ждать?! Чего бояться?!
— Трил, — позвал было Тир, и я тут же вспомнила, где нахожусь, и что моё напряжённое молчание может вызвать подозрения. Поэтому, сразу поспешила сделать глубокий вздох, взять себя в руки, и гордой походкой отправилась к выходу.
— Прости, что побеспокоила. Именно за этим я и приходила. Тилия ищет Марка… и пока не знает, что произошло. Я беспокоюсь за неё, — мой голос звучал ровно, но полностью напряжение скрыть не удалось. Наверно именно поэтому, уже у самой двери меня остановил громкий голос Тира. Почти приказ…
— Стой! — воскликнул он, и метнувшись ко мне, мигом поймал за руку и в тот же момент, сдёрнул с моей головы капюшон.
Мы застыли. Благо дверь всё ещё была закрыта, а то б эту картину могла лицезреть добрая половина жителей этажа. Тир смотрел на меня жуткими испуганными глазами, переводя взгляд с коротких торчащих волос на застывшее лицо. Я же держалась сейчас из последних сил, потому что от его странной реакции комок в горле стал ещё больше, а слёзы подобрались куда ближе безопасного расстояния.
Всё так же молча, как будто совсем забыл родной язык, Тир коснулся самых коротких волосков на моём затылке, невольно задев царапину. Я поморщилась от резкой боли, а он в ужасе отдёрнул руку. Затем как-то растеряно расстегнул пуговицы плаща, и скинув его, снова меня осмотрел, уже куда внимательней. Его взгляд остановился на порванном рукаве блузки, которая пострадала ещё когда я пыталась вырваться во время освобождения пленника в подземной тюрьме… увидел синяк на руке, наверно заработанный там же… но когда он ошарашено уставился на глубокие раны на запястьях, стало ясно, что сейчас мне устроят самый настоящий допрос.
