Я содрогаюсь от мысли, что он имеет под этим в виду, поэтому решаю не отвечать. Когда тур подходит к концу, мы возвращаемся в фойе, где каждый пожимает руки, а после риелтор уводит покупателей.
— Готова поехать домой? — спрашивает Кельвин.
Я смотрю на потолок и осматриваю комнату. Солнечный свет, пробивающийся через тени, сообщает о позднем полудне.
— Когда ты в последний раз пользовался кинотеатром?
— Эм, я не знаю. Давненько.
Я поворачиваюсь и прижимаю ладони к кубикам на его прессе.
— Давай останемся сегодня здесь.
— Здесь? — повторяет он. — Ты шутишь?
— Нет. Мы уже здесь. Можем сделать попкорн и посмотреть фильм.
Он усмехается и качает головой:
— Хорошо, наверное. Если это то, чего ты хочешь. Хотя я понятия не имею, есть ли у меня попкорн.
Я смеюсь по пути на кухню.
— Где шеф Майкл?
— Я начал давать ему выходные. Мне очень нравилось, как он готовит, но я не хочу, чтобы он продолжал то, что делал Норман.
Я пытаюсь улыбнуться, но, находясь здесь, понимаю, что отсутствие Нормана заметно. Дом ощутимо изменился без него. Открываю кладовую и шарю по ней, пока отвечаю:
— Без него, должно быть, тяжело.
Я нахожу пачку попкорна и вытаскиваю её.
— Шеф Майкл никогда бы не оставил тебя с пустыми руками, — я передаю её ему. — Кэл?
— Хмм?
— Может, нам обоим нужно поговорить со специалистом?
Он ворчит:
— И с чего мне начать? Я же не могу войти в офис к мозгоправу с историей своей жизни. И ты знаешь, — говорит он, подходя ближе и убирая волосы с моего плеча, — теперь, когда К-36 выведена из моего организма, мне стоит быть осторожным. Если кто-нибудь обнаружит правду, ну… Наручники станут более ощутимым препятствием, чем были до этого.
Смотрю на него и моргаю.
— Я не подумала об этом.
Кельвин проводит большим пальцем по моему лбу.
— Не переживай. Они никогда меня не поймают. А теперь как насчёт попкорна?
Я прижимаюсь к Кельвину во время просмотра фильма, но мы высиживаем лишь половину его до того, как начинаем целоваться. Я залезаю к нему на колени, седлая его и тая под его сильными руками. Могу ощутить его настойчивость, которая прижимается к внутренней части моего бедра. Ему так тяжело сопротивляться. Не знаю, готова ли я снова впустить его в себя, и не знаю, буду ли готова когда-нибудь. Меня пугает не только прошлое, но и знание того, что, как только мы сделаем это, я так глубоко утону в наших отношениях, что никаким образом не смогу выкарабкаться назад. Никогда.
Но моё тело, моя бесконечная боль, моё неудовлетворённое желание снова жаждут почувствовать его. Он нужен мне, потому что знает меня лучше, чем кто-либо когда-либо знал. Он знает не только то, что видел издалека, но и то, что у меня внутри: душу, жажду, желания и мои потребности.
