— Он всегда был одержим смертью. — Тихо произнес он. — Дима. Смерть казалась ему чем-то прекрасным и трагическим. Но он не хотел просто вскрыть себе вены или сунуть голову в петлю, нет, ему нужна была именно красота. Какая-то история, как ты говоришь. Когда он был подростком, он пытался каким-нибудь необычным способом убить себя, например, хотел принести себя в жертву богу — он находил единомышленников, забивал им голову своими безумными историями. Они устраивали алтарь в парке, на котором убивали животных, а потом, когда приходил час икс, украшали алтарь лепестками роз, зажигали свечи и готовились принести в жертву человека — своего вожака. Дима говорил, что его имя на самом деле Демон. И он, Демон, должен быть принесен в жертву богу, чтобы искупить грехи человечества. В первый раз это не удалось — кто-то из его приятелей предупредил милицию, и жертвоприношение не состоялось. В тот раз это сочли всего лишь игрой сатанистов и спустили на тормозах. Но вскоре он повторил это. Теперь уже без топора, как собирался в первый раз, а с помощью яда. Пока он бился в агонии, его приятели пели какие-то псалмы над его телом. И снова его спасли. На этот раз Дима оказался в психушке. Там не очень-то просто было красиво умереть. Он рассказывал, что мог, конечно, прокусить язык или убиться головой об стену, но это не было тем, к чему он стремился. Не было красоты… и истории. В лечебнице ему удалось убедить персонал, что он не опасен. Ты знаешь, он умеет быть очень убедительным — он умеет притворяться нормальным так виртуозно, что даже его безумные слова и выходки — тоже кажутся нормальными. У него есть дар… убеждения. Я точно тебе говорю. Гениальный дар убеждения.
Я не знаю сколько лет он провел в психушке, быть может его выпустили бы в конце концов, но ему стало невмоготу ждать и притворяться, мысли о смерти слишком изводили его. Домой он вернуться не мог и не хотел. Сдружился с какими-то бродягами и стал жить в районе вокзала. Жил и выдумывал новую прекрасную трагическую историю для себя. Но вся эта грязь и нищета, что окружала его — не очень-то вдохновляли, видимо, на подвиг. Он ждал чуда, знака, который даст ему бог. Он ждал, чтобы бог показал ему, как умереть. И чудо случилось. Ты же помнишь, к нам часто привозили девочек и мальчиков, которых вылавливали у вокзала. Наверное это было место экстренной охоты, когда срочно требовался материал для трансплантации, и некогда было искать здоровых чистых доноров. Молодежь обычно не успевает сильно испортить свое тело жизнью на улице. В те времена у нас наступил какой-то кризис. Я точно не знаю в чем была проблема. Здесь было странное затишье, почти ничего не происходило. В один из таких дней они и привели Диму. Выловили его на вокзале… Мы с Викой были очень несчастны после разлуки с тобой. Знаешь, ты писала, что я был смыслом твоей жизни, но ведь и ты была тем же для меня. Только ты держала меня на плаву. Тебя не стало, и я перестал вообще ощущать что-либо. Какая-то абсолютная апатия. Вике нужна была поддержка, она вообще человек по природе своей зависимый, но мне было не до нее. Мы превратились в два чужих друг другу корабля, что болтались посреди моря во время штиля. И тут появился Дима. Конечно сразу мы не обратили на него внимания — сколько их было таких. Но он оказался не таким, как все пленники. Не рыдал, не сидел забившись в угол, не расспрашивал нас робко о своей участи. Он был полон любопытства и какого-то радостного энтузиазма! Казалось, он пришел и само солнце забралось в наши комнаты вместе с ним… Конечно мы потянулись к нему. Жадно слушали его речи, такие странные… про бога, про искупительную жертву, про небеса… его глаза светились, когда он рассказывал нам свои сказки! Мы стали верить всему, что он говорил нам. Его слова придавали какой-то размытый, но важный смысл нашей жизни. Страдания, через которые мы прошли — превратились во что-то возвышенное и трагичное. Во что-то, угодное богу. Но не только из-за его красивых сказок мы так прониклись к этому человеку. Еще в самом начале, когда мы рассказали ему для чего его привезли сюда и что его ждет — он, вместо того, в ужасе метаться, как остальные, вдруг радостно рассмеялся. Да, сказал он, вот оно! Вот то, к чему я так долго стремился, чего я ждал! Нет ничего прекрасней, чем раздать свое тело жаждущим. Исцелить своим телом умирающих! Вот куда Господь вел меня все эти годы!
