— Добро пожаловать в жилой сектор 211 — культурное сердце Вавилона, — благоговейно продекламировал контрабандист, наигранно вытянув руку вперед с растопыренными пальцами.
— Окей, о наш император! — послышался насмешливый голос Кеврана, — а теперь скажи нам, о великий! Какого хрена мы тут делаем?
— Ты портишь момент — укоризненно пожурил инопланетянина Джет, — В общем, есть тут у меня один давний товарищ. Мы с ним вместе контрабанду в Халифат таскали лет 5. Клевый и надежный мужик. Живет тут он уже года четыре, и насколько я его знаю, он точно в курсе всей фигни которая тут твориться.
— Веди нас, о луч утренней звезды указывающий путь нам — погрязшим во тьме твоим детям! — с надрывом провозгласил Кевран, точно так же вытянув одну руку вперед, с распростертой дланью, а вторую положив на плечо Джету.
— Да пошел ты, — обиделся последний и зашагал вперед.
Они шли по широкому, метров в семь, тротуару. У Макса создавалось ощущение что он находиться в одном из мегаполисов земли, за исключением того что вместо магнитного асфальта под ногами у него был металлический пол в мелкую решетку, а над головой вместо неба — железобетонные перекрытие уровня станции.
По обеим сторонам улицы стояли разнообразные здания. Банки, бордели, дома мафиозных кланов и крупных фирм соседствовали с храмами, больницами и жилыми комплексами. Все как в крупнейших мегаполисах Земли. За исключением того что здесь различные по назначению и дизайну здания стояли вплотную не только по горизонтали, но и по вертикали. Использовалось все свободное пространство вплоть до самого потолка. От этого у Прайтона создавалось ощущение пребывания в каком то городе-иллюзионе, где вроде бы все так как и должно быть, но некоторые детали окружающей действительности превращают устойчивую картину реальности в легкий, с оттенками безумия, бред. Да и само то, что внутри одной из секции космической станции, решили не нарезать этот сектор переборками на куски, а строить здания и улицы уже попахивало сумасшествием. Но как бы там ни было Макс был заворожен этой красотой несуразности и какого-то странного и необъяснимого для него великолепия. Великолепия, которое создавалось руками всех национальностей и культур человеческой цивилизации в одном, свободном от власти Квартета, месте. Максим, смотря на все это, никак не мог воспринять и того факта, что это был сектор 211, а значит на станции есть еще как минимум 210 приблизительно таких же по объему секторов. И это никак не укладывалось в его голове.
