– Предлагаете отправить водолазов прочесывать дно? – скептически осведомился он, и я разозлилась.
– Послушайте, чего вы от меня хотите? – резко спросила я, вставая, и отчеканила: – Я не вижу этот клад. Довольны?
– Разумеется, нет, – невозмутимо откликнулся Мердок. – Сядьте, пожалуйста, Стравински. Скажите, а кто может быть осведомлен о таких нюансах ваших способностей?
– Кто? – тупо повторила я.
– Мне потребуется список, Стравински, – терпеливо пояснил он. – Кто из ваших родственников и друзей мог об этом знать? И, конечно, коллеги, если они в курсе таких деталей.
– Да идите вы… – устало сказала я, сообразив, что он это всерьез. – Может, этот кто-то просто хорошо знает теорию. И вообще, это могла быть случайность. Повезло ему.
– Возможно, – подумав, согласился Мердок. – Итак, у нас по-прежнему ни улик, ни свидетелей, ни подозреваемых. Идеи есть, Стравински?
– Вы же у нас начальник! – напомнила я. Голова уже почти раскалывалась от боли, и мне было наплевать на субординацию и прочие расшаркивания. – Вам и карты в руки. Командуйте!
– Хорошо, – он бросил на меня непонятный взгляд. – Пока можете быть свободны. Насколько я помню, у вас через час прием граждан?
– Да, – коротко ответила я.
Не оставалось даже сил удивляться, что он помнит такие мелочи.
– Значит, на сегодня вы свободны, – решил он. – Только загляните к Ульву, возможно, появились какие-либо новости по зомби.
– Хорошо, – я кивнула и поморщилась от боли. – До свидания!
– До свидания, Стравински! – откликнулся он, и я наконец вышла…
Не знаю, какой садист придумал для домовых форменную зауженную юбку, под которую к тому же следовало надевать туфли на каблуках. Обычно я сразу после планерки бежала в свой кабинет, стягивала этот кошмар и надевала нормальные брюки, но теперь пришлось мучиться.
Для начала я заглянула в морг. У большинства моих коллег это слово ассоциировалось с белым кафелем, хромом и стойким запахом антисептика, однако в нашем райотделе все было совсем иначе.
На первый взгляд за дверью со строгой табличкой: «Морг. Вход только по предъявлению удостоверения!» цвели и пахли настоящие джунгли. На второй, впрочем, тоже.
Просторное помещение под самой крышей превратилось в огромную оранжерею с сотнями и тысячами экзотических растений.
Представляю, сколько это все стоило!
Нашему патанатому прощали и не такое. За одну только способность с первого взгляда определять время и причину смерти все следователи готовы были на него молиться.
