— Ули, ты упился там, что ли? — раздался насмешливый голос оператора.
— Да …. … ….! ….! — выругался блакориец, наблюдая, как по склону несется снегоход, а за ним прыжками двигается гигантский клювастый паук, скользит по снегу, катится кубарем, снова встает, оглушенно тряся башкой. — Я трезв как стеклышко! Тварь пытается сейчас раздавить Генри! Мать твою, Оливер, если ты не передашь информацию, я тебе шею сломаю!
— Спокойно, Ули, — уже серьезнее ответил оператор. — Записываю. Еще раз, давай информацию.
Огромная тварь припала на передние лапы — хоботок как-то вытянулся, потом сжался, как пружина — и «паук» плюнул длинной толстой нитью, врезавшейся аккурат в снегоход. Машина дернулась назад, Генрих полетел кувырком, матерясь в микрофон, поднялся и резво побежал к зданию — оставалось уже совсем недалеко. Паучище тоже приближался, и чем ближе, тем невероятнее казались его размеры — с три кабинки от фуникулера, не меньше. Если прыгнет на здание, мало что останется.
— Увидели огромный радужный пузырь, будто из стекла, сразу после землетрясения, — быстро говорил Ульрих, вытаскивая из снаряжения толстенную трубку — ракетницу для сбивания лавин. — Генри поехал посмотреть, что там такое. Когда подъехал, оттуда вылезло чудовище. Похож на паука, только огромного, — он ногой открыл дверь, прицелился — тварь как раз прыгнула, и хорошо снизу было видно ее блестящее хитиновое брюхо. Друг бежал, что-то орал, но Ули не слушал — выцеливал, тщательно, потому что второго шанса не будет. — Сейчас пытается раздавить Генри. Будем в подвале. Быстро предупреди, иначе он пообедает нами и пойдет в город или к курорту.
Щелкнул курок, ракетница с гулом вылетела из ствола, врезалась в блестящее брюхо — паук завопил, задергал в воздухе лапами, тяжело рухнул вниз и закрутился на месте, оттирая брюхо об снег. Товарищ забежал в дверь, лицо его было белое-белое, несмотря на многолетний загар.
— В подвал, — скомандовал старший, захлопывая дверь — паук уже снова припадал на передние лапы, готовясь плюнуть, и буквально через пару секунд после закрытия в дверь гулко ударило снаружи, так, что она затрещала. Мужчины похватали рации, маячки, спустились в подвал, задраили его.
— Ульрих, Ульрих, прием, — затрещало в микрофоне, — сигнал передан, держитесь.
— Держимся, — напарники поглядывали друг на друга в тусклом свете единственной лампочки. — Поскорее бы….святые угодники!!!
На домик обрушился удар — замигал свет, погас, сверху заскрипело, с грохотом посыпалось.
