— Тут в центре Рибенштадта все такие, — сказал он, посмеиваясь на мое выразительное ошеломление, — но я осовременил, как мог.
— Это что, бойница? — я недоверчиво ткнула пальцем в крохотное окошко, мимо которого мы проходили
— Что поделаешь, — блакориец усмехнулся, — мои соотечественники довольно буйный народ. А в гражданскую войну после падения трона Гёттенхольд, когда еще наивно надеялись, что кто-то из оставшихся дворян сможет принять корону, нападения на дворянские дома были нормой. Резня была жуткая, неудивительно, что часть уехала, и что остались единицы из старого дворянства. Так что наследие прошлого.
Во всех помещениях горели камины, и запах в доме стоял хороший, дровяной.
— Любишь огонь? — спросила я, усаживаясь на широкий диван в гостиной. В голове было пусто, и думать ни о чем не хотелось. Снова зазвонил телефон, и я отключила, не глядя.
— Это фобия, — сказал Мартин, располагаясь рядом. Обхватил меня за плечи, и я прижалась к нему, прикрыла глаза. — В детстве мы часто мерзли. Оно давно было, мое детство, — добавил он задумчиво. — Мать одна нас воспитывала, жили небогато, зимой все спали в одной кровати. Поместье было большое, а земли кот наплакал, вот и ютились все в одной комнате. За лето она не успевала дров заготовить, а мы малые были, какая там помощь? Двое братьев маленьких умерли от воспаления легких, а я, когда подрос, таскал из леса дрова, и они чадили черным дымом. Вот и зажигаю всю жизнь. Не могу без огня, хотя тут паровое отопление.
Маг потер мои ладони.
— Может, горячую ванну тебе? Совсем холодная.
— Никуда не пойду, — пробормотала я, чувствуя, как меня размаривает рядом с ним. В камине потрескивали дрова, за окном мела метель, Мартин был горячим и уютным, несмотря на колючий свитер.
— Тогда, — сказал он, — я тебя накормлю. И включу кино. Будем смотреть и молчать, угу?
— Угу, — буркнула я и обхватила его крепче, засунув ладони ему под мышку.
Слуги накрывали стол прямо перед нами, а я подтянула ноги на диван, и почти спала, сквозь ресницы наблюдая за ними. И обед был вкусным, и кино, кажется, веселым, и мы пили в темноте горячее вино с пряностями и смотрели на экран, и, как и планировалось, почти не разговаривали, а я все думала, успокаиваясь потихоньку — и снова вспыхивая злостью, и на сестру, и на Кембритча — и периодически отключала телефон, пока он не разрядился и не сел.
Фильм кончился, а с ним закончилась и моя уютная пауза. Нужно было возвращаться, и я лениво пошевелилась, потерла глаза.
