Настроение после разговора было на удивление хорошим, и он, с некоторым сожалением покосившись на свою конвоиршу и удаляющийся проход в Семейное крыло дворца, бодро зашагал за аккуратно одетой женщиной. Это и к лучшему. Два месяца публичного лицедейства не такой большой срок в оплату за личную свободу. И, честно говоря, он еще легко отделался.
Марина, суббота
В конюшне тепло и хорошо пахло зерном, прелым сеном, травой и лошадьми, маленькие окошки в стойлах и стеклянная крыша были запотевшие, мутные, а я, разогревшаяся после пробега, снимала со своего Пастуха седло, проверяла, нет ли где потертостей. Осмотрела копыта — жеребец послушно поднимал ноги, похрапывая несколько высокомерно, словно говоря «Ну чего ты беспокоишься, хозяйка?»
Я не могла сказать доброму и величественному коню, что беспокоюсь я не о нем и не из-за него. С утра просто не смогла оставаться в постели — вчерашний салют до сих пор заставлял меня нервничать и улыбаться, поэтому позавтракала быстро, раньше всех, и улетела на стадион. И совершенно забыла о том, что сегодня Вася с Марианом уезжают на Север, и что надо бы попрощаться.
Может, дело было в том, что я не могла, не хотела ждать встречи Ани и Люка. Она обязательно все сделает правильно, это же Ангелина. Но вот будет ли это «правильно» приемлемым для меня?
На телефоне, когда я переоделась и залезла в сумку, оказалось несколько непринятых звонков от Ани. Но я почему-то боялась перезванивать. Лучше уж приеду домой и обо всем сама расспрошу.
День выдался замечательно сухой и солнечный, и снега было совсем немного, и тротуары были вычищенные, и город казался нарядным, радостным. Время быстро шло к обеду, и я, одетая в полумаску, рулила по улочкам старого центра Иоаннесбурга, разглядывая гуляющих по морозу людей и не без удовольствия слушая выпуски новостей.
Девушки — глупые создания.
Зазвонил телефон, и я потянулась к нему, взглянула на экран, улыбнулась.
— Да?
— Мне с ним не тягаться, — загробным голосом сказал Март, — я, оказывается, очень скучный парень. Хотя могу изрисовать стены дворца из баллончика. Надписями «Марина, я тебя люблю».
— И через сто лет к этим стенам будут водить экскурсии, — засмеялась я. — Ты уже слышал, да?
— Девочка моя, — произнес он проникновенно, — весь континент об этом гудит. Не слышали только глухие. И блаженные, типа нашего Макса, — добавил он весело. — Что теперь?
— Понятия не имею, — сказала я честно. — Но очень хочу узнать. Подожди-ка, Март.
