Но взрыв все-таки случился.
В тот день на планету отправились Джефф и Инес, а Ганс остался возиться с образцами. Эта троица уже спускалась вниз поодиночке и по двое, в то время как я неизменно оставался на корабле, имея настроение типа «чего я на этой планете не видал?». И не удивляйтесь. Черная краска, широко разлившись по психике, напрочь убивает всякое любопытство, это я вам говорю. Да и нечего было мне, бортинженеру, делать на планете, а при одной только мысли о том, чтобы попросить Инес включить меня в следующую вылазку, я содрогался от отвращения. Кто угодно, только не я. Кого угодно, только не ее.
Ганс работал молча, я тоже. Прошло несколько часов. Иногда кто-нибудь из нас выходил чуток подкрепиться, попить соку или в сортир, и опять-таки молча. О чем нам было разговаривать? Мы ненавидели друг друга. Потроха регенератора воздуха, в которых я копался, надеясь обнаружить утечку, казались мне куда симпатичнее физиономии Ганса.
Так продолжалось до тех пор, пока я не прищемил палец в упомянутых потрохах и не чертыхнулся.
— Помолчи, — раздраженно буркнул Ганс, не прекращая разглядывать в микроскоп каких-то козявок.
Мне бы последовать его совету, но в ту секунду боль оказалась сильнее разума.
— Сам заткнись! — рявкнул я во всю силу легких, ненадолго перестав дуть на палец.
Ганс медленно оторвался от микроскопа и продемонстрировал мне свои оловянные глаза на совершенно неподвижном лице. У него был вид хладнокровного убийцы.
— Я давно хотел тебе сказать, что ты грязная русская свинья, — произнес он. — Но я не знал, что ты еще и маменькин сынок. Пальчик у него заболел! Пф!
— Швабская морда, — не остался я в долгу. — Колбасник. Влюбленный козел.
Он поднялся со стула, а я с корточек. Мы медленно двинулись навстречу друг другу. Молча. Все уже было сказано, и неясным между нами оставалось лишь одно: кто ударит первым.
В это время пискнул сигнал, вслед за чем корабельный мозг сообщил бодрым голосом: десантная шлюпка состыковалась с «Бренданом». Раньше срока.
— В другой раз, — буркнул Ганс.
— Струсил? — подначил я.
Время у нас было. Пока Инес и Джефф пройдут шлюзование, стерилизацию скафандров и прочие предусмотренные регламентом процедуры, Ганс успеет десять раз послать меня в нокаут — если я буду стоять на месте. Этот тевтон был крупнее меня и кулак имел соответствующий. В свою очередь я надеялся на свои навыки в айкидо, а ведь чем больше шкаф, тем громче падает.
— В другой раз, — повторил Ганс и перестал интересоваться мною. Зато одарил напоследок таким взглядом, что я решил не щадить белокурую бестию, когда у нас наконец дойдет до выяснения отношений. Просто в интересах самосохранения. Этот шкаф упадет у меня туда, где сможет причинить себе наибольший вред.
