Около 9 часов 13 февраля (31 января) 108-й полк собрался в д. Егленишки, где и оставался почти весь день, не имея определенной задачи. На случай появления немцев была намечена позиция, фронтом на запад, батальоны были разведены по своим районам, впереди выставлено небольшое охранение. С высот у д. Егленишки открывался далекий кругозор на север, запад и юг. На севере в бинокль одно время наблюдалось движение немецкой кавалерии, около трех эскадронов, по дороге из м. Вижайны на восток в том месте, где эта дорога в 5 км от Егленишки проходит по большой высоте. К югу на очень большом расстоянии можно было в бинокль рассмотреть движение на восток длинной походной колонны. Кто это был, русские или немцы, разобрать на таком расстоянии было невозможно (это были части 53-й дивизии). На западе никого не было видно. Ближняя разведка скоро выяснила, что полк расположен на левом фланге 29-й пехотной дивизии, которая большей частью стояла фронтом на север и только левый фланг загнула прямо на запад.
Утром 13 февраля (31 января) начальник 27-й дивизии получил приказ командира 20-го корпуса от 12 февраля, в котором указывалось 27-й дивизии к утру 13 февраля занять участок Вижайны, Егленишки, а 29-й дивизии - южнее. В действительности приказ этот не мог быть исполнен: во-первых, немцы предупредили и еще 12 февраля заняли передовыми частями м. Вижайны, во-вторых, 27-я пехотная дивизия (в составе одного 108-го полка) после боя у Виштынецкого озера отошла на юго-восток и оказалась не севернее, а южнее 29-й дивизии. Начальник этой дивизии должен был самостоятельно принять решение, и 29-я дивизия стала фронтом не на запад, а на север. Командир корпуса из г. Гольдап уехал прямо в г. Сувалки, связи со своими частями не имел и совершенно не знал, что произошло с правофланговыми дивизиями корпуса 12-го и утром 13 февраля.
В настоящее время в Красной Армии такое положение в корпусе считается немыслимым, потому что все войсковые часта богато снабжены разнообразными средствами связи и в особенности широко развита и отлично налажена связь по радио. В русской армии во все время мировой войны радиостанции (искровые роты) имелись только в штабах армий и корпусов. В 20-м корпусе во время отхода командная связь поддерживалась исключительно конными посыльными. Имевшиеся в небольшом числе автомобили застряли в снегу на первом же переходе; их пришлось испортить и бросить. Авиации в 1915 г. было так мало, что исправных самолетов не хватало для штабов армий; так, например, из 10-й армии лучшие самолеты были взяты для армий, стоявших под Варшавой.
