Когда воздух наполнили странные низкие распевы, раздражение Шалы растаяло. Пот продолжал скапливаться между ее грудей. Танцоры выстроились в линию прямо перед ней: шестеро мужчин, но один выделялся. Третий слева. Ну прямо услада для глаз в лучшем виде.
– О, мой бог! – воскликнула Блонди. – Сколько стоит один из них на ночь?
Шала попыталась не обращать на слова внимания, но когда еще одна капля пота проскользнула под ее правой грудью, влажной струйкой стекла вниз и закатилась в пупок, по телу пронеслась волна чувственной дрожи. Дрожи, какой Шала не чувствовала уже очень давно. «И на то есть чертовски хорошая причина», – напомнила она себе.
– А мы можем засовывать доллары в их набедренные повязки? – пролетел сквозь толпу протяжный выговор брюнетки.
Шала бросила на нее быстрый взгляд, закатила глаза и снова уставилась на танцора. Жесткий. Безжалостный. С мускулистыми руками и ногами. Он двигался в пульсирующем ритме барабанов. Распущенные черные волосы взлетали вверх и вниз в такт движениям, а головной убор с рядами белых перьев переливался в солнечном свете.
Кожа танцора, цветом намекавшая на его индейские корни, ловила отблески заходящего солнца. Казалось, что она смазана маслом. Смазанная… Смазанная маслом гладкая мужская кожа. Эта мысль вернула Шалу во времена, когда при помощи бутылочки детского масла они с мужем испортили отличный набор постельного белья. Тело Шалы отчетливо вспомнило те ощущения: ее смазанная кожа скользит по его… Эти впечатления стоили хорошего египетского хлóпка. Жаль только, что брак отправился в мусорку вслед за простынями.
– Боже правый, ты только глянь на его повязку! – воскликнула Блонди.
Шала не задумываясь опустила взгляд. Барабаны продолжали стучать, и этот эротичный звук проник под ее кожу, в ее кровь. Бум. Бум. Бум. Шала уставилась на полоску белой ткани, смутно осознавая, что ведет себя так же ужасно, как две женщины по соседству. Она закрыла глаза, а когда вновь их открыла – мужчина танцевал гораздо ближе. Подняв взгляд, она увидела высокие скулы, слишком красивые для мужчины губы, точеный нос…
У Шалы перехватило дыхание. Его ястребиный и явно неодобрительный взор был направлен прямо на нее. Он засек, как она влюбленно пялилась на его набедренную повязку? Шала покраснела и отвернулась, но успела заметить, как танцор устрашающе нахмурился.
Она принялась оглядывать толпу, будто искала кого-то, хотя не знала тут ни души. И неважно, что с самого приезда ее преследует странное ощущение, будто за ней кто-то наблюдает; просто город слишком маленький, вот и все. По спине пробежал холодок. Шала была чужачкой. По словам мэра, нежеланной чужачкой.
