– Я не знаю, – сказала Алка. – Как-то неожиданно…
– Ездить, конечно, далековато, – Тамара Павловна взглянула в папочку, лежавшую на столе. – Ты ведь в Битце живёшь?
– Да, – сказала Алка. – Но рядом с метро.
– Почти два часа добираться. Но ничего, девушка ты молодая, здоровая. Здоровая? – переспросила царица.
– Вроде не жалуюсь, – сказала Алка.
– Это правильно, – сказала Тамара Павловна. – В твоём возрасте болеть – непозволительная роскошь. Зарплата, естественно, будет увеличена, – она назвала сумму.
– Я думаю, что смогу согласиться, – сказала Алка.
– Я распорядилась выписать тебе небольшую премию, – сказала Тамара Павловна. – Так сказать, аванс в счёт будущих заслуг.
– Спасибо, Тамара Павловна, – сказала Алка. – Я вас не подведу.
– Я очень на это надеюсь, – сказала царица. – Предполагаю, что у тебя большое будущее.
– Ты даже не представляешь – какое, – подумала Алка, закрыв за собой дверь кабинета. Неясный замысел наконец начал обретать конкретные очертания.
Через две недели Алка знала каждый закуток операционной кассы на Бабушкинской. Болтушка Светка, старший кассир, вся в охах и ахах первой беременности, рассказала ей жизнь финансового очага за рамками инструкций. Второй кассир Лена уходит домой в пять вместо семи, с тихого попустительства начальства, она далеко живёт. Охранников двое, работают посменно. Первый – болванистого вида Вова, бывший десантник, целыми днями трындит с девками по служебному телефону. Второй – Пётр Николаевич, старый пень, дорабатывает стаж до пенсии, мимо него вагон с металлоломом провези, не шелохнётся. Давно бы уволили, но он дальний родственник самому предправления.
Камера над входной дверью не работает четвёртый месяц, хотя я несколько служебных записок написала, сказала Светка, в нашем банке такой бардак.
– У нас вообще все видеокамеры чудные. Их, наверное, при царе Горохе делали. Вместо фигуры контур, вместо лица – сплошной овал. Фиг поймёшь, кто вошёл, кто вышел.
– А если ограбление? – спросила Алка.
– Да какое здесь ограбление, – засмеялась Светка. – Бабушкинский рынок рядом, целыми днями народа тьма-тьмущая, да и милиции полно. Только идиот может решиться…
Ежедневно в оперкассе было десять-двенадцать миллионов рублей. К шести вечера с рынка сдавали выручку, это ещё миллионов пять, перед новогодними праздниками все семь. Инкассаторская машина из банка должна была приезжать в шесть пятнадцать, но обычно опаздывала – пробки, и деньги забирали около семи. Почти час в сейфе около полумиллиона долларов, и она, Алка, полная их хозяйка, не считая кого-то из дурачков охранников. Господи, полмиллиона долларов, и больше никаких проблем. Оставалось определиться с напарником.
