Он почесал пузо.
В этот раз Мия смеяться не стала. Дайхиро и впрямь обладал необъяснимой привлекательностью для женщин. В каждой окрестной деревеньке у него было по вдовушке, всегда готовой принять, накормить и приласкать толстячка-монаха.
И наличие у этого монаха усов и хвоста их совершенно не смущало.
К заброшенному храму они вышли уже в сумерках. С гор дохнуло холодом, и Мия охватила себя за плечи, тщетно пытаясь согреться. Этот жест не укрылся от Дайхиро.
– Замерзла! – Тануки смешно засуетился. – Давай-давай быстрее внутрь. Сейчас разожжем костер, дровишки-то никуда не делись, я их много в прошлый раз натаскал…
– Ой! Что это?!
Черный, распластавшийся у ступеней силуэт она заметила, только когда чуть не наступила на него. И не сразу поняла, что это человек. В горах хватало духов, и не все они были дружественны, встречались лакомые до человечины. Потому жители деревень у подножия и не любили подниматься слишком высоко вверх, особенно в одиночку.
– А ну стой на месте, Мия-сан!
Тануки поставил на землю котел с едой и с неожиданной ловкостью подскочил к темневшему в сумерках телу.
– Человек. Живой, – объявил он, обнюхав находку. И тут же поправился: – Пока живой, к утру подохнет.
Мия склонилась над телом. От лежащего пахло остро чесноком, а еще по́том и кровью. Когда она попыталась перевернуть его, рука наткнулась на что-то липкое.
– Мы должны помочь ему, Дайхиро.
– Зачем? – ворчливо спросил тануки. – Он пришел в наш дом, Мия-сан. Я его не приглашал. Ты приглашала? Нет, ну так пусть уходит, пока не погнали. Тоже нашел место, чтобы умирать. Я совершенно не хочу копать потом могилу. У меня от работы мозоли. – В доказательство своих слов он продемонстрировал маленькие ручки с гладкой, словно у ребенка, кожей.
– Ну, как хочешь. – Мия попробовала приподнять раненого. Он был страшно тяжелый.
– Ох, погубит тебя твоя доброта, Мия-сан, – заворчал тануки. И с силой, совершенно неожиданной для его неповоротливого толстого тельца, перевернул человека и потащил вверх по ступеням.
Вместе они внесли раненого в храм. Мия зажгла фонарь и бросилась разводить костер.
– Дайхиро, принеси воды! – скомандовала она.
– Воды ему еще, – заворчал оборотень. Но прихватил ведро и вышел на улицу.
Мия повернулась к раненому.
Он был худ, грязен и обряжен в замурзанные брюки-хаками и такое же грязное кимоно прямо на голое тело. Под одеждой виднелась повязка, сделанная из нижней рубашки. Бурая от крови, она присохла к телу. Из спины, чуть пониже левой ключицы, торчал обломок стрелы.
