Эдэру было не до разглагольствований. Он обернулся к Тиму:
– Объяснишь ей. Пока не передумал… У меня нет времени. Всё!
Он выдохнул, сорвал амулет с шеи девчонки резко – та даже вскрикнула, грубо, не церемонясь, выдернул красную серьгу из ее уха. Затем сунул под мышку скомканное покрывало и так же громко, как вошел, вырвался на улицу, едва не разломав плечами узкий дверной проем. Дверца хлопнула, что-то треснуло. Эдэр сделал несколько шагов и остановился у ограды. Сердце его колотилось, и мысли мелькали в голове с невероятной скоростью, предлагая варианты развития событий. Он знал, что еще пожалеет о своем решении. Но что сделано, то сделано – если решил, неси ответственность.
Эдэр пустился бегом в овраг, к могильнику. Времени, и правда, не было. Перед судом он должен предстать от силы через пару часов.
Духи простят, – решил гигант, разворачивая копьем невысокую насыпь. Он старался пригибаться к земле. Его никто не должен был здесь увидеть. Хотя вряд ли на мертвую землю занесет живую душу… Сюда скидывали казненных и прочих, кому не полагалось торжественных проводов в иной мир.
Скоро показалась еще не полностью истлевшая рука мертвеца, объеденная червями. Морщась от отвращения, Эдэр раскопал страшный, в изгнивших лохмотьях полутруп-полускелет плюгавого бродяги, оттащил его на сухие ветки, приложил хворостом сверху, брызнул из фляги браги и запалил огниво. Повезло. Мертвая сушь сразу занялась пламенем, вспыхнула, отравляя окрестности зловонным дымом. Гигант отвернулся. Когда от трупа осталось немного, Эдэр подержал пару мгновений амулет девчонки над пламенем и присыпал землей голодные язычки огня. Затем, обжигаясь, свалил в покрывало череп и останки.
Взвалив на плечо собранную в мешок тряпку, Эдэр направился к мегаполису. Сначала рысцой, но, завидев улицы и дома, шагом. Гигант вспомнил об осанке. Не стоило начальнику стражи бегать, запыхавшись, и вообще выказывать поведением суету и волнение. Сын командо вдохнул и выдохнул, удостоверился, что его лицо не выражает ничего, кроме привычного хладнокровия. Вовремя.
– Здравствуйте, – склонил почтительно голову старик в широкой рубахе, выглянув из окна.
– Приветствую, – кивнул ему Эдэр и прошел к улице, ведущей к городскому суду.
* * *
Дверь захлопнулась. От гвоздя в верхнем уголке по наличнику поползла трещина, и лишенная солнечных лучей комната вновь погрузилась в голубоватый свет, излучаемый пластиковой лампой. Слышно было, как гигант ураганом пронесся по саду, а затем все стихло. Эта тишина, как и все произошедшее, казалась нереальной.
