Тим твердил чуть ли не с пеной у рта об уникальном даре девчонки:
– Да, хорошо, мы поняли, что надо искать источник электричества для всего этого. Но зачем искать, если он у нас есть?!
– Считай, уже нет.
– Нет, ты не понимаешь, – всплескивал руками Тим. – Такого шанса больше не будет. Не будет!
– Ты умный, придумаешь что-нибудь, – бурчал Эдэр. – Я тебе еще книг раскопаю.
– Лучше придумай, как не пускать ее в расход.
– Не могу. Есть закон. Она его нарушила.
– Закон-закон, заладил, – вспылил Тим, – а законы природы? Кто их изучать будет? Тебе духи послали такую возможность! Ты же хотел разобраться… Мы хотели!
– Знаю, – огрызался гигант, – но что я скажу завтра на суде? Простите-извините, преступницу потерял по дороге?
Это было немыслимо. Тим и сам это знал не хуже него. Потому психанул, наконец, и ушел, злой и бледный, с глаз долой. А Эдэр спать не лег. Не смог. Однако чем ближе подкрадывалось утро, чем больше смотрел он на чумашку, тем муторнее, мучительнее переворачивалось все в груди, и принятое решение не казалось таким уж верным.
* * *
Эдэр не сомневался, что она попробует сбежать. Свободолюбивая и упрямая, она не упустила бы шанса. Поэтому он ждал ее, спрятавшись за кустом жасмина. Девчонка появилась из запасного выхода быстрее, чем он предполагал. Он следовал за ней через сад, по лесу, особо и не предпринимая мер, чтоб укрыться. Чумашка была быстрой, прыгучей, гибкой, словно ветка ивы, но глухой, как тетеря. Другая, наверное, давно бы услышала шаги за спиной. Но этот резвый зверек и не подозревал о хищнике, что буквально дышал в затылок.
«Пусть погуляет, порадуется немного», – думал Эдэр, продолжая молчаливо наблюдать за ней то из-за валуна, то из-за толстого ствола дуба. Далеко от себя он ее не отпускал, при желании настиг бы в пару прыжков. А она, и правда, радовалась, едва добралась до гор. Глупая.
Когда чумашка стала нашептывать что-то зайцекоту у заводи, такая же потешная, как и этот зубастый комок шерсти, и смеяться тихо, но заливисто, по-детски, Эдэр уткнулся взглядом в ее узкие пятки и закусил губу. Его сердце забухало и сжалось. Нет, надо прекратить это, иначе он просто не сможет доставить ее в суд.
* * *
– Пожалел, – вырвалось у него.
И чумашка взбесилась.
– Пожалел он! – сверкнули черные глаза. – Что за жалость такая?! Наэкспериментировался вчера? Хватит? Ненавижу! Ненавижу! Шеска недаром говорила, что глоссы садисты! Поигрался, дал глотнуть свободы и на убой, да?! На, связывай, гад! – она выставила вперед кисти рук. – Думаешь, молить буду о пощаде? Не дождешься!
