по-семейному, так сказать. Куда бы тебе хотелось поехать? На несколько дней в Корнуолл? На недельку в Уэльс? Разумеется, – кивнул он в сторону плетеной колыбельки, где, вскинув руки, словно капитулирующий солдат, лежал его первенец, – в этом году мы не можем себе позволить что-то
совсем уж экстремальное.
Я задумалась на мгновение.
– Давай, – размечталась я, видимо вдохновленная его галантным франгле и легкомысленным отношением к недавнему рождению ребенка, – рванем во Францию! – и с восторгом посмотрела на мужа.
– Во Францию? – переспросил он, растерянно или испуганно, я так и не поняла. Уместно было и то и другое.
– Да, во Францию. Мы могли бы на неделю арендовать le gîte[3] где-нибудь на юге, где теплее, чем в Англии. Только подумай… cafés, круассаны… немножко vin rouge[4]… Было бы так здорово куда-нибудь вырваться, и Разумник с удовольствием сменит обстановку!
С таким же успехом я могла бы предложить неделю сафари в саванне. Муж уставился на меня, пытаясь решить, то ли это шутка, то ли я действительно помешалась после родов. Кажется, он остановился на последнем.
– Ты серьезно? Ты правда хочешь проделать весь этот путь до Франции с двухмесячным ребенком?
– Почему бы и нет? Мы можем взять машину, сесть в Портсмуте на паром. Ты же сам всегда говоришь, когда мы ездим в Девон, что наш Разумник – великий путешественник. Стоит автомобилю набрать скорость, как он отрубается, и его пушками не разбудишь!
Разумник сладко потянулся; колыбелька заскрипела.
– Но Девон всего в трех часах езды, это тебе не шестьсот километров в другом часовом поясе! – заметил Отец Мальчишки.
Однако даже он понимал, что лучше не спорить с новоиспеченной мамашей, которая уже закусила удила.
– Хорошо-хорошо, – сдался он. – Во Францию так во Францию.
Справедливости ради надо заметить, что Париж мы проскочили без всяких затруднений.
Позднее утро. Мы на ногах… страшно подумать, сколько времени, и даже после нескольких эспрессо оба чувствуем, что выдохлись. Я с трудом удерживаю глаза в открытом состоянии и читаю карту, Отец Мальчишки подавляет зевоту, онемевшими руками удерживая руль. Кажется, сейчас для него и багет стал бы тяжкой ношей.
Между тем наш сын, проспавший до самого Ле-Мана, по-видимому, решил, что перевыполнил норму.
Он объявил о своем пробуждении так, как это может сделать только младенец.
– Уа-а-а-а-а! – примерно вот так. – Уа-а-а-аа-а-а-а!
Я с надеждой улыбнулась Отцу Мальчишки:
– Он снова заснет через минуту, как всегда… Это он просто здоровается.
