Незаметно для самого себя меня накрыло. Нити Тахо бросились сначала в глаза, потом потянулись к рукам. Возьми, воспользуйся. Вот они, все в твоей власти. Люди. Алифи. Хоровод оранжевых огней, и за каждым — своя судьба, своя история. Свет померк, остались только мутные лица по кругу, огненные пятна и я, словно Бог. И слова бросились наружу сквозь хрип, сквозь сжатые намертво зубы. Изменился голос. Сменился ритм…
— В темной комнате белая грудь, хочет вдохнуть … но нет силы вдохнуть. Дай же ей силы! Пришли же гонца! Поздно, — меня вынесло из центра круга, — есть тело, нет больше лица…
Меня тянуло вперед, по кругу, шаг за шагом, мимо перекошенных, что-то кричащих мне ртов, вперед к одному лицу. Черты смазывались, превращаясь в смутные пятна. Вот он. Такой же, как все?
— Ты не такой. Ты совсем не такой. Светлый герой? Или темный герой? Чьи-то глаза у тебя за спиной. Чьи там глаза? — я закричал. — Все окутано Тьмой.
Мне неожиданно стало страшно, словно жуткий холод прошил тело, замерзли губы, свело челюсти, и вот так, сквозь дрожь и первобытный, леденящий душу страх, я прорычал последнее:
— Что ж ты наделал? Чего ты хотел? Я вижу тело…
Ударом из меня выбило воздух и швырнуло на сырую землю. Рыцарь Алифи с перекошенным лицом попытался добавить, но уже через мгновение рухнул, рыча и пытаясь высвободить руку, перехваченную Карающим — Малый никогда не бросал слов на ветер. Никогда.
— Все, представление окончено, — Марон махал руками, показывая, что продолжения не будет. Какое уж теперь продолжение…
…
— Что ты натворил? — Бравин говорил медленно, выделяя каждое слово. — Что. Теперь. Предлагаешь. Делать? Я же тебя просил, не испорти.
— Да ладно, мастер. Мне показалось, наоборот, все здорово. Натуралистично, как мы просили. Должно было быть или смешно, или страшно. Ты бы видел: глаза запали, одни белки торчат, сполохами подсвеченные. Красотища, — неожиданно за меня вступился Карающий. — Кровавые слезы по лицу. И голосом замогильным: «Чьи-то глаза у тебя за спиной. Чьи там глаза?».
Малый продолжил:
— Вот, не поверишь, обернулся за спину проверить, хоть и не мне вещали. Так что нормально все, завтра я им еще один повод подгоню. Пойдет слава. Слышишь, Заморыш, будешь знаменит.
Малый хохотнул, хотя никому было не до смеха.
— Нормально, говоришь? Твоими бы словами да дорожку к Свету. Нет, Малый, не нормально. Ты руку лаорцу чуть не сломал? Ты. Доволен он? Ничего подобного, мой друг, он не доволен. Сначала один урод его в каком-то непотребстве обвинил, а потом другой урод взял да едва калекой не сделал.
