Сказанное выше ничуть не умаляет подвига экипажа «Юнкерса-88». Наоборот, с высоты пережитого виднее, каким мужеством нужно было обладать, чтобы в первые дни войны, в угаре гитлеровских успехов, когда лавина вермахта, казалось, неудержимо катилась на восток, решиться на такой шаг. Недавно, перечитывая первые военные сводки Совинформбюро, я узнал имена четырех летчиков-антифашистов:
«25 июня вблизи Киева приземлились на пикирующем бомбардировщике «Юнкерс-88» четыре немецких летчика: унтер-офицер Ганс Герман, уроженец города Бреславля в Средней Силезии; летчик-наблюдатель Ганс Кратц, уроженец Франкфурта-на-Майне; старший ефрейтор Адольф Аппель, уроженец города Брно в Моравии, и радист Вильгельм Шмидт, уроженец города Регенсбурга.
Все они составляли экипаж, входивший в состав второй группы 51-й эскадрильи. Не желая воевать против советского народа, летчики предварительно сбросили бомбы в Днепр, а затем приземлились неподалеку от города, где и сдались местным крестьянам.
Летчики написали обращение «К немецким летчикам и солдатам», в котором говорят:
«Братья летчики и солдаты, следуйте нашему примеру.
Бросьте убийцу Гитлера и переходите сюда в Россию»»[4].
Привожу эту сводку с надеждой, что кому-то известна дальнейшая судьба экипажа, а может — чего не бывает! — кто-то из них и сам откликнется.
С Киевом я расставался успокоенный, полный радужных надежд. Еще немного, и мы их остановим.
Горький, разъедающий глаза дым. Вой сирены. На привокзальной площади повозки, орудия, санитарные автобусы с большими красными крестами на крышах. На носилках в запекшихся от крови грязных бинтах живые мумии. С черными, полусожженными лицами. Кто без рук, кто без ног. Это тяжелораненые ждут отправки. Я попал в Днепропетровск после очередного налета. В обкоме встретил старого знакомого — Георгия Гавриловича Дементьева.
— Что явился в родной обком — молодец! Кадры нам во как нужны.
Георгия Гавриловича знала вся область. Не по годам подвижный, в неизменном френче цвета хаки, он в горячую пору посевной или уборки становился вездесущим.
Георгий Гаврилович и на этот раз куда-то спешил. Мне обрадовался, затащил в кабинет, где стояли снопы пшеницы и кукурузы, очевидно, прошлогоднего урожая.
— Я тоже в действующую армию просился — не пускают.
— Меня пустят. Сегодня же пойду в военкомат.
— Не спеши. Мы с тобой коммунисты. Партия всегда учила нас смотреть в лицо правде. Положение серьезное. Захвачены почти вся Прибалтика, западные районы Белоруссии, Украины. Гитлеровцы прут и прут. Товарищ Сталин как сказал: «Дело идет о жизни и смерти Советского государства». О жизни и смерти… Понял? А призыв создавать в занятых врагом районах партизанские отряды, диверсионные группы? Думаешь, это нас не касается?
