Она помнила его заразительный смех, когда он уговаривал не провожать его до вокзала, что скоро они погонят всю эту фашистскую нечисть прямо до Берлина, и он сразу вернётся. А она пусть ждёт его на лавочке. Они оба не верили, что их три дня счастливой семейной жизни канут в Лету, что может исчезнуть куда-нибудь тот счастливый май, что свёл их вместе.
Тот май – с запахом сирени и цветущими садами – дарил им надежды и мечты, а главное – любовь. Ведь должны были остаться навеки те слова, что он говорил ей на этой лавочке, провожая её. Когда, стесняясь и краснея, признавался в любви, и первый их поцелуй, и их клятвы друг другу, и это «давай поженимся», сказанное под звёздным небом, от волнения – почти шёпотом, и этот зелёный платок, – накинутый на плечо подарок жениха
невесте. Он был единственным, что он успел ей подарить за короткую и счастливую их семейную жизнь.
Она помнила его по-мужски уже сильные руки, завязывающие платок с мальчишеским ещё стеснением у неё на груди в шутливый пионерский галстук и его смущённую улыбку. Она помнила всё, как будто это было вчера. Хотя старый дуб, росший посреди двора и покрывшийся грубыми морщинами коры, растолстевший и покосившийся на бок, готовый вот-вот упав, заглянуть ветками в окна к жильцам, уже почти затянул с неумолимым временем тот шрамик, что оставил он перочинным ножиком на его стволе << Саша + Маша >>.
И стало его почти не видно, но на сердце её он горел и жёг. Да ещё этот зелёный платок, что согревал её душу и дарил надежду всю жизнь, и ещё память о нём. Вот и всё, что осталось от него, когда проклятущая война позвала его к себе, чтобы защитить всё, что ему было дорого: родину и их любовь, его голубоглазую Машеньку. Но безжалостная стерва его позвала и растворила в пелене вечности под этой, с уже осыпающийся штукатуркой, аркой на входе во двор.
Каждый вечер, несмотря на погоду и время года, она выходила во двор в его зелёном платочке: а вдруг не узнает, ведь поседела и постарела, но платочек точно вспомнит, и садилась на их с Сашкой лавку.
Бездушное время не пощадило и платок, который она с любовью и заботой, зная каждую ниточку на нем, хранила и берегла. Но уже не спасали его ни нитки, ни иголки, он стал осыпаться по краям, поедаемый тленом и, когда-то яркие, краски покрылись бледными лужами, и лишь пятна напоминали о его цвете. Но не было такой силы на земле, которая бы заставила её повязать другой платок.
Она ждала своего Сашку!!!
