— Кто как думает, почему мы не осваиваем эти земли? — Кондратий был сыт, а также слегка пьян, и его потянуло на трёп. Историк не замечал, что поднятая тема для Стерёги была неприятна.
— Других мест хватает, — Филимонов отвечал рублено, как будто жалел погибшее дронийское государство.
— Но мы же победили здесь всех, кто тут жил. И уничтожили. Нам никто здесь более не смеет угрожать, — по окончанию тирады Кондратий с чувством икнул.
— Не всех, — высказалась, наконец, Стерёга. — Например, я осталась.
— О, мадам, примите мои искренние… Я ни в коей мере не собирался хотеть предположить, что прекрасная девушка может предоставлять… э-э, передоставлять…
— Заткнись, Каратов! Лучше на небо смотри. Скоро закат, — Филимонов был груб, но справедлив. Действительно, закат намного интереснее пьяных бредней.
Кондратий собирался было обидеться, но для гуманитария подобное состояние души являлось труднодостижимым. Пока историк разбирался со своими чувствами, старый разведчик внезапно подскочил и спешно затушил костёр. Стерёга тоже была на ногах.
— Что такое?
— Молчи и беги следом!
Филимонов, Стерёга и враз протрезвевший Кондратий пробежали через луг до опушки леса, где разведчик скомандовал всем залечь. Повторную попытку историка узнать, в чём причина поспешного отступления, Филимонов прервал, приложив палец к губам.
Минуты текли в томительном ожидании, как вдруг разведчик показал рукой на небо. Историк заорал бы от ужаса, если бы Стерёга не зажала ему едва начавший открываться рот. На горизонте над морем показались три… нет, уже четыре тучи, быстро приближавшиеся к берегу.
— Саранча, — прошептал Филимонов. — Лежим тихо, они не должны нас заметить. И помоги нам Капитан!
Саранча, или саранча Хирона, как её называли в скучных монографиях, с земной саранчой не имела ничего общего. Более всего она походила на червяков. Фактически, это были обычные мозгочерви, которые всё ещё непостижимым для людей образом научились летать. Передвигалась саранча большими стаями, если можно так выразиться про множество собравшихся вместе летающих первичноротых. Да, и разумеется, саранча атаковала точно по тому же принципу, что и её ползающие сородичи — ментальный удар, парализующий жертву, затем физический контакт с беспомощным противником и высасывание его мозга.
Второй основной загадкой саранчи считалось время её первого появления на планете. Документально засвидетельствованной была дата 57 лет назад, то есть, относительно недавно. Отсутствие более ранних контактов с саранчой не давало покоя лабораториям Русенты. Историки копались в архивах, биологи руководствовались гипотезой об естественном отборе — некоторые из наземных червей умели прыгать, причём их прыжки напоминали пусть низкий и недалёкий, но полёт. Предположим, что такие черви-летуны собирались в кучи, размножались, передавая потомству свои умения, и в конце концов преобразились в саранчу. Сильно натянуто, конечно, но другой гипотезы у биологов для остальных людей не было.
