Армейский майор взирал на воспитанников с неприкрытым отвращением. Капитан, мужик лет пятидесяти, сохранял индифферентность под видом невозмутимости. В отличие от товарища, он полагал, что для первачков эти держатся пристойно. И да, кадеты на блокпосту были теми же самыми кадетами, которых мы видели в транспортном краулере с расстроенным Ником. Иными словами, Ник Звара, получив отказ в праве участвовать в дальней практике, не просто догнал остальных кадетов, но ещё и сидел на траве позади выстроившихся отделений и беззвучно оценивал их действия. Каковы были оценки, любой мог догадаться без слов. Раздражённый майор, естественно, тоже всё понял правильно, но для начала решил выяснить отношения с близкой дистанции.
— Что ты здесь забыл, кадет? — вопрос адресовался Нику, но отвечать взялся Алекс.
— У моего брата Ника Звары с сегодняшнего дня свободное время, майор.
Армеец вынужденно перевёл взгляд на Алекса.
— Кто разрешил вам?
— Майор, моему младшему брату поездку в лагерь «Загранское озеро» разрешил я как старший в семье. А свой пропуск я покажу пограничной смене.
— Ты… Звара, как тебя?.. Звара Аеджидайос?
— Звара. Алекс Звара, — сама по себе попытка приписать юному разведчику спартанское имя, была грубостью, а уж назвать его молодым козликом… Но Алекс не поддавался на психологическое давление, и майор распалялся всё больше и больше.
— Странная у тебя фамилия, Звара. Несёт подчужачным.
— У вас есть ещё ко мне вопросы, майор? — хамство военного было ещё и необоснованным, ничего похожего на фонетические эквиваленты резонансной речи прогениторов в фамилии разведчика не имелось, и Алекс, отвечая, поднял градус дискуссии.
— На холме служишь, Звара Алекс?
— Вы неплохо ознакомлены с личными делами ваших воспитанников, — а вот при этих словах Алекса майор почему-то осёкся и сморгнул.
Холмом в Югопорте в неформальном общении называли комплекс зданий управления разведывательной службы. Никаких холмов в комплексе, разумеется, не было, единственную земляную кучу, хоть как-то подходящую под данное определение, срыли до начала строительства, но живые разговоры на то и живые, чтобы не подчиняться грубой логике. И да, Алекс работал в разведуправлении, то есть, на том самом «холме», где и проводил от восьми до десяти часов шесть дней в неделю. Из этого тайны не делалось, но и привлекать внимание считалось излишним. Может быть, поэтому и смутился армейский майор?
— Кадеты на дальней практике впервые. Мальчики взволнованы и напряжены. Среди них есть горячие головы. Увидят в лагере кадета-отказника, не допущенного к походу, могут произойти инциденты. Вы меня понимаете, Звара Алекс? Ваш брат, прямо скажем, физически уступает товарищам. Неразумно привозить его в лагерь, — армеец, может быть, и смутился, но отступать не собирался и перешёл к завуалированным угрозам. Кстати, обратный порядок имени и фамилии в Русенте считался оскорблением.
