Первая схватка произошла во время остановки, по давней традиции называемой «зелёной». И первый же червь прыгнул с придорожного холма, убив знакомого нам по бою на базе тощего ополченца. Спидер с русентийцами подоспел вовремя, чтобы сжечь полсотни выползших беспозвоночных, но слишком поздно, чтобы сохранить парню жизнь.
Как и на базе, Силач быстро оправился от последствий ментальной атаки. Подошёл к мёртвому, пробурчал формальные слова прощания и приказал четверым беженцам закопать тело у дороги.
— Ну надо же, — орудуя лопатой, искренне удивлялся мужичок ранних средних лет, усатый, борода клинышком, отвисшие щёки и растопыренные уши. — Когда червяки на лугу напали, я с ним рядом был. Пронесло. И теперь к нему прибило, когда червяк этот скакнул. И могилу теперь ему копаю. Во как оборачивается, всё вместе да вместе. А как звать-то его, и не знаю.
Возле вырытой неглубокой ямы показались Алекс и два его неотлучных спутника — нет, уже три, хвостиком за взрослыми боевиками увязался Ник.
— Экавуирующийся Слиач, повзольте вызарить солебознование, — неожиданно тонким голосом произнёс третий разведчик.
— Капитана ради, что он сказал? — пробормотал Силач. — У меня сильное подозрение, что он назвал меня нецензурно.
— У него легастения. В лёгкой форме, — невозмутимо ответил Алекс, чем поставил главаря беженцев в тупик. Что такое легастения, Силач не знал. Алекс, кстати, тоже.
Примитивная могила была засыпана, копатели, обтирая руки, пошли к роверам, а русентийцы не спеша потянулись к своей машине. В камеру заднего вида, скрытую на правом плече, Алекс наблюдал за тем, как Силач смотрел в спину говорливому соседу убитого, и взгляд Силача не был добрым.
Второе нападение произошло как под копирку. Зелёная остановка, ползущие по склону холма черви в количестве примерно полсотни единиц, беспомощные люди вокруг роверов, подъехавший спидер русентийцев, стрельба из «восьмёрок», конец боя. Единственным счастливым отличием оказалось отсутствие прыгающего червя и, соответственно, потерь у беженцев.
Близившийся к концу девятый день похода не внёс изменений в расстановку колонны. Роверы по-прежнему тащились впереди, русентийцы ехали за ними на значительном удалении. Идея пустить хорошо вооружённых разведчиков замыкающими выглядела прихотью (и была таковой!) Силача, не желавшего склоняться перед захватчиками. Но надо признать, у беженцев имелся резон, риск, которому они подвергались, не был столь велик.
