— Это ты идиотка, совсем с ума сошла, придумала себе все, — перебила ее Ангелина.
— Хамка! Я сейчас милицию вызову! Ты не в себе! — кричала женщина.
— Да вызывай! Нашла причину уволить меня? За что? За что ты меня уволила? За то, что ты приревновала меня к своей плюшке? Не нужны мне твои объедки! — истерично раскричалась Ангелина.
— Что… что ты… — запинаясь, говорила Инна, — уйди от меня!
Глаза Инны Васильевны округлились, губы задрожали, и она как пугливый зверек все смотрела на дверь, чтобы выбежать из кабинета.
— Возомнила себя хозяйкой… ты с работниками обращаешься, как с рабами, что хочешь то и делаешь… ты мерзость, ты… не я, а ты! Даже выслушать меня не можешь!
— Не кричи на меня! Это вы быдло приехали сюда, как с вами по-другому? Ничего в жизни добиться не можете… приехали сюда, вот и пашите на нас!
— Быдло значит? Давно ли ты сама из грязи вылезла, мадам-попугаевна, а не с одной ли мы «деревни»?
— Что? Да как ты смеешь… Я порядочная женщина… А вот ты распутная девка, чужих мужей совращаешь…
— Никого я не совращала, ты придумала все, хоть бы выслушала сначала, а потом делала свои глупые выводы. Лучше бы собой занялась…
— На себя посмотри, дешевка, проститутка!
Ангелина не выдержала, она резко схватила стакан с водой, что стоял на столе, и плеснула водой ей в лицо, женщина замолчала и лишь испуганно смотрела на обидчицу.
— Я хорошо к вам относилась до этой поры, — начала спокойно говорить Ангелина, — но вы перегнули палку, я не хотела такого конфликта, вы смешны, мне вас жаль…
Инна стала искать в сумке салфетку, а когда нашла, начала тереть лицо, размазав косметику. Ангелина, постояв еще несколько секунд, вышла из кабинета, хлопнув громко дверью. Женщина выбежала за ней из кабинета и дрожащим голосом начала проклинать Ангелину:
— Зараза, чтоб ты всю жизнь мучилась, чтоб одной вечно была, не зря же ты одна… без детей, без мужа… да чтоб ты подохла страшной смертью! — хрипло орала Инна Васильевна.
Ангелина остановилась, как только женщина замолчала, она подошла к Инне и грустно произнесла:
— Не проклинай! Вы же себя проклинаете, не меня! — Ангелина произнесла это сдержанно и грустно.
У начальницы затряслись губы, и задвигались ноздри, молча она проводила глазами уходившую из салона Ангелину. Когда Ларина вышла из салона, Инна Васильевна вдруг всхлипнула, словно до этого все держала в себе, и покрасневшими от слез глаз посмотрела на Свету, качая головой, прошептала:
— Что я наделала?