– Думала ты не приедешь.
– Я как раз ехал домой.
Вот так, безразличное пожатие плеч, и меня возвращают в грубую реальность. И в самом деле, глупо было строить подобные иллюзии. Стараюсь не показать, что слова задели за живое и сажусь рядом с подругой. Нес о чем-то весело болтает, однако складывается ощущение гнетущей тишины. На удивление быстро добираемся до дома все в том же молчании. Без разговоров подруги оно становится еще более ощутимо.
– Ты уезжаешь?
С удивлением понимаю, что Эйд не собирается заходить домой, только ждет, пока я скроюсь за дверью.
– Дела, – опять это равнодушное пожатие плеч, но меня не обмануть. Боже, он и в самом деле приехал исключительно ради меня, вырвал время, которого судя по всему у него совсем нет, и приехал за мной. Просто чтобы отвести домой. Сама не понимаю, как оказалась так близко к Эйду, но не намерена отступать. Хочется его обнять, это действо кажется верным, логичным. Не вижу смысла сдерживать порывы, ведь раньше от меня никто этого и не требовал.
Первые секунды, пока он стоит, удивленно замерев, боюсь, что оттолкнет или еще хуже, не ответит, но почти сразу успокаиваюсь, стоит почувствовать такие крепкие объятия. Словно таксикоманка вдыхаю любимый запах. Будь моя воля, замерла бы в этом мгновении навечно. Не хочу отпускать его, от одной мысли, что вот сейчас Эйд вновь наденет маску равнодушия и уйдет, хочется позорно разреветься.
– Я скучаю по тебе, Эйд.
Он молчит, но объятия стали чуть сильнее. Легко касается губами макушки. Такой знакомый жест, однако сейчас воспринимается иначе. По телу проходит дрожь, природа которой мне не понятна, но могу с уверенностью утверждать, что она приятна. Волнительна. Руки двигаются по спине в легкой, едва ощутимой ласке, которая так контрастирует с силой его объятий, и это сводит с ума.
Таю. Кажется, готова на все, лишь бы не отпускал. Однако мечты не сбываются. Отпускает слишком резко, лишает тепла родного тела.
– Все в твоих руках, Ти.
– Не хочу ничего решать.
– Прости, Теа, но никак иначе. Я не стану решать за тебя, а то позже ты обвинишь меня в том, что не дал выбора.
Тон бескомпромиссен. Взгляд слишком серьезен. Эйд оценивает результат собственных слов не больше секунды и садится в машину. Звук мотора набатом отдается в мозгах, вновь уничтожает добытое с таким трудом равновесие. Остается надеяться, что усилия Нес не пропадут даром. Нападает жажда активности, все что угодно, лишь бы не придаваться унынию. Все попытки проскользнуть в комнату незаметно крушатся, так как уже при в ходе сталкиваюсь с матерью. В какое-то мгновение кажется, что она собирается что-то сказать, но вышедший следом отец мешает ей это сделать. В который раз поражаюсь ее способности так быстро надевать маску любящей родительницы. Подобное искусство лицемерия заслуживает уважения. Интересно, как долго она училась этому, а может подобные таланты врожденны?
