В тот раз я так и не добрался до Испании, а оказался в Марселе. Если меня сейчас спросить о названиях улиц этого города, я, кроме авеню де ля Репюблик, ничего не в состоянии буду назвать. Все просто - я не обращал внимания на вывески, а мои разговоры с местным населением ограничивались перебранкой с марокканцами и алжирцами на прилегающих к рынку улицах из-за пары целых помидоров или яблок. Дело в том, что здесь существует такое правило: после того как торговцы заканчивают свою работу, они выставляют ящики с наполовину испорченными овощами и фруктами. Если покопаться, среди них можно обнаружить совсем хорошие, они-то иногда и становятся предметом раздора. Копались в кучах продуктов и французы, в основном студенты или безработные, но они никогда не спорили из-за добычи, уступая напористым и горластым арабам.
Там я сделал наблюдение, касающееся психологии представителей колониальных народов, оказавшихся на территории своей бывшей метрополии. В первые дни в Марселе я опасался проходить мимо полицейских, одетых в темно-синюю униформу, и жандармов в черном. Среди полицейских попадались темнокожие. Среди жандармов их не было. Во время одного из праздников я наблюдал такую сцену. Группа выпивших молодых французов пыталась прорваться сквозь оцепление полиции на площадь. Напротив них оказались двое темнокожих полицейских. Осыпая их оскорблениями, из которых я явственно расслышал "идьё" и "педэ нуар", бритоголовые чуть не избили их. В ответ полицейские растерянно улыбались и беспомощно разводили своими дубинками. К несчастью нападавших, рядом оказался белый жандарм, приземистый, коротконогий и с непомерно широким туловищем. Он, недолго размышляя, сразу же врезал резиновой палкой по затылку самого крупного из парней и в считанные секунды разбросал их всех в стороны. Подобная сцена была не единственной. Но если темнокожие полицейские проявляли нерешительность в отношении белых граждан, то гражданские вели себя совершенно иначе. В борьбе за целые помидоры и огурцы у марсельского рынка проигрывали французы, я имею в виду французов-галлов. Вообще во Франции по сравнению с Германией было не в пример больше цветных и темнокожих - судьба всех бывших колониальных империй. И если в Дрездене я с моим длинным горбатым носом и жесткими темными волосами был несомненным "ауслендером", то здесь подобное заключение по внешнему виду срабатывало бы в отношении половины коренного населения.
